» , а партия после 1-го марта совершила роковую ошибку — не решилась «на свой страх и риск продолжать борьбу». Народовольцы рассчитывали на поддержку либералов, а не получив, ее растерялись. Несмотря на то, что организация «благодаря разгромам и предательствам» была расшатана, «бороться еще можно было». Когда же революционеры «спохватились, то последовал лопатинский провал, а затем крах последней попытки восстановить «Народную волю» на юге. Гибель южной организации Левит объяснял отсутствием веры и решимости у ее участников[239].
Таким образом, причины неудачи народовольцев сводились к тактическим просчетам партии и к упадку духа и разочарованию, которые овладели большинством оппозиции после 1-го марта. Ведь эпоха террористической борьбы, «кактогдаказалось», не дала никаких положительных результатов. Но это, писал Левит, «казалось тогда: мы теперь знаем, что борьба не была безрезультатна, результаты были, но ими не сумели воспользоваться. Она дала все, что от нее можно было ожидать и в смысле воздействия на правительство, и как могучее агитационное средство». В подтверждение своих слов Левит указывал на «диктатуру сердца», как на победу революционеров, а говоря об агитационном воздействии террора, пояснял: «… я не хочу сказать, что он революционизировал все наше общество, но он пробуждал к жизни, направлял на борьбу все активные общественные силы». Вывод «старого народовольца» был однозначен: «Мы теперь с уверенностью можем сказать, что продолжись борьба, и победа — в смысле политических завоеваний — была бы несомненно одержана»[240].
Выражал он уверенность и в том, что как бы ни называлась новая революционная партия, ее « положительная программа по существу ничем не будет отличаться от программы «Народной воли», поскольку последняя продиктована самой жизнью... в существенном новая партия будет иметь тот же характер, какой имела и «Народная воля». Одним только новая партия будет отличаться от старой — жизненным опытом...»[241]
Призыв к возрождению программных и тактических основ народовольчества вызвал резкую критику со
стороны Г.В.Плеханова. Он посвятил брошюру «Новый поход против русской социал-демократии» разбору «Открытого письма» «Старого народовольца», доказывая несостоятельность его положений. Плеханов, говоря о 1890-х годах, сравнил «Народную волю» с коляской, от которой осталось «разве лишь одно колесо . Спора нет, коляска была недурна в свое время, но оставшееся от нее 2 колесо все-таки не экипаж, и в нем нельзя ездить»[242]. Колесо, однако же, доехало не только до Москвы, но и до Казани...