(курсив Юделевского. — О.Б.) — ...ставят себе общей целью вселить ужас и смятение в неприятельском лагере, сделать жизнь правительства невыносимою и заставить его
уступить . Вот почему террор, вместе с
сопутствующими (разрядка моя. — О.Б.) ему средствами воздействия на правительство неизбежно выплывают на очередь каждый раз, когда являются революционеры, которые не только на словах, но и на Деле вступают в борьбу с деспотизмом»
[354].
Юделевский формулировал задачи русских революционеров таким образом, что первенствующая роль террора для их достижения становилась как бы самоочевидной: «Русские революционеры должны себе поставить целью беспрестанными нападениями, повторяющимися волнениями и никогда не прерывающимися выражениями общественного возбуждения, протеста и неудовольствия парализовать нормальный ход жизни правительства, сделать существование самодержавия невыносимым, чего даже в самом наихудшем случае будет достаточно по крайней мере для того, чтобы принудить его пойти на такие серьезные уступки, которые значительно облегчат нам дальнейшую борьбу»[355].
Юделевский подчеркивал, что революционная партия должна стремиться к перевороту осуществимому, причем осуществимому «не в неопределенно далеком будущем». А надежды на всеобщее народное восстание, которое публицист откровенно считал утопией, переносили завоевание политической свободы именно в плоскость неопределенного будущего. Юделевский справедливо указывал, что если бы исход борьбы революционеров и правительства зависел от соотношения «чисел», то он всегда был бы не в пользу революционеров. «В этом отношении революционная партия весьма слаба сравнительно с громадными силами самодержавия, и она останется слаба, несмотря на рост организованности и значения революционной партии в массах. Но кто же не знает, что исход сражения зависит не только от численности сил, но еще в более значительной степени от тактических приемов и военной техники?» Следовательно, террор выходил на первый план.
Юделевский выделял прежде всего наступательную, «агрессивную» функцию террора, отводя агитационной и оборонительной его задачам подчиненное значение. Он опровергал традиционный аргумент критиков терроризма о том, что террор направлен против отдельных личностей, указывая, что террор направлен «против варварского политического строя, воплощаемого в группе лиц и поддерживаемого группою лиц. Строй не есть нечто мистически-бестелесное, существующее вне людей и помимо людей. И когда сущность политического строя заключается в порабощении целой страны шайкой узурпаторов, опирающихся на насилие и на традиции насилия, то террор, оказывающий разрушительное действие на эту шайку, разрушительно действует также и на самую систему»