– И что же сгорело? – осторожно спросила я.
– Много разного, – ответил он. – Включая людей. Надеюсь, они не возражают прорасти из земли розами.
– Боюсь, я не понимаю… ваше величество, – сказала я. От меня не убудет, если я стану обращаться к нему так, если уж он считает себя королем.
– Можно просто – Раннар, – улыбнулся Грифон, – мы же не на приеме. Ты обещала мне нарисовать вашу одежду. Вот грифель, вот записная книжка, а вон там скамья… Идем!
Мне оставалось только подчиниться. Помню, я подивилась такой записной книжке – размером с ладонь (мужскую, конечно же), в костяном переплете с серебряной отделкой: Грифон не походил на ценителя изящных вещиц. Потом я присмотрелась к вышивке на его одежде, к поясу и ножнам, к обручьям и перстню и переменила мнение. По сравнению со знакомыми мне щеголями он мог, пожалуй, показаться одетым и странно, и слишком просто, но эта простота стоила очень и очень дорого…
– Надо же, чего только не выдумают, – сказал он, взглянув на мои рисунки. – В этом действительно ходят по улицам?
Я кивнула. Сюда бы Лиссу – если она начнет рассказывать об истории костюма с давних лет до современности, ее не остановишь!
– Неудобно, наверно, – сказал Грифон, глядя почему-то не на рисунок, а на меня. Должно быть, я помрачнела, вспомнив о кузине. – Впрочем, мне кажутся неудобными дзейлинские наряды, а Инна-Ро не может одеваться по-нашему. Видимо, дело привычки…
Я снова кивнула. Что тут скажешь?
– А какой нынче год? – вдруг спросил он, и я ответила, не успев задуматься. – Надо же… От какого же события вы считаете?
– От Возвращения, – удивленно ответила я. Неужели здесь все иначе?
– Что это?
– Я… я не знаю, – вынужденно призналась я. – То есть теперь догадываюсь – это тот день, когда Старая Птица вернула Солнце, но об этом никогда не говорилось, я бы запомнила!
– Но как-то ведь должны объяснять, что это такое? – Грифон смотрел на меня в упор, не мигая, и мне почему-то подумалось, что точно так же он сможет взглянуть на солнце, и оно не ослепит его. – Не может быть, чтобы все люди просто говорили – о, нынче наступает такой-то год от Возвращения, нужно откупорить бочонок вина и отметить! В такие дни всегда рассказывают истории. Или хотя бы сказки. И у нас, и в Дзейли, и у дикарей с южных островов…
– Нет, сударь, – покачала я головой, напрягая память. Вдруг хотя бы кормилица упоминала о чем-то подобном? Увы… – Может, в деревнях и рассказывают, но я, повторюсь, никогда ни о чем подобном не слышала. Но в книгах…
– Что там? – насторожился он.
– Дедушка не любит споров о божественном, как он это называет, а потому у нас в доме нет никаких сочинений на эту тему, – пояснила я. – Но когда мы были в гостях, я видела в одной книге рассуждение о том, что некий человек побывал… не помню, где именно, но точно не в чужой стране, где-то еще. А когда вернулся, рассказал о том, как там страшно, и о том, как нужно жить, чтобы после смерти угодить в лучший мир, а не в тот… Это и было Возвращение, а человека называют Вернувшимся. В него и верят, правда не везде.