— Как наступать, если у нас в батальонах нет никакого опыта совместного взаимодействия пехоты с танками? Опять каждый будет наступать сам по себе, как наступали весной? — спрашивал Любавин у комполка полковника Музыченко.
— А это не ваше дело, товарищ майор. Прикажет командование идти в атаку, пойдете как миленький, с танками или без танков! — гневно восклицал полковой комиссар Правдюк. Он чувствовал себя неуютно рядом с комполка и его заместителем. У Музыченко на гимнастерке красовалось Красное Знамя и орден Ленина, у Любавина над сердцем висели Звезда и Знамя, а у комиссара сиротливо висела медаль «20 лет РККА». Поэтому, он стремился всячески подчеркивать значимость своей политической работы.
— Что вы конкретно предлагаете? У нас нет возможности отрабатывать взаимодействие пехоты с танками побатальонно, да и время наверняка осталось мало — спросил Музыченко, у которого об упоминаниях потерь полка в мартовских боях вызывало внутреннюю дрожь. Тогда, после «разборки полетов» полковник чуть было не лишился своего поста и только благодаря заступничеству друзей по Гражданской войне, ему удалось удержаться.
— Можно ограничиться проведением такой обкатки повзводно. Для полка это вполне возможно, ну а лучше всего создавать отдельные штурмовые группы, которые будут выполнять конкретно поставленные цели.
— Штурмовые группы, что за ерунда!? — вновь встрял в разговор Правдюк.
— Это не ерунда, а боевой опыт. Танк огнем своих орудий подавит огневые точки противника, а движущиеся за ним солдаты, прикроют его от гранатометчиков и прочего огня вражеской пехоты и противотанковых орудий.
— Штаб армии не присылал никаких приказов и рекомендаций по созданию штурмовых групп и значит все сказанное вами самодеятельность! — важно изрек комиссар, потрясая желтым от табака ногтем, — и хочу заметить вредная.
— И чем же она вредна, позвольте спросить? — задал вопрос Любавин, чем вызвал откровенное раздражение у Правдюка своей вежливой манерой, которую комиссар откровенно называл «буржуазной».
— Тем, что оторвет солдат от политзанятий и приведет к неоправданному расходу горючего, с которым в дивизии напряженка.
— Следуя вашей логике и учения проводить, не стоит, сплошные расходы.
— Учения проводить надо, товарищ Любавин, но только по приказу вышестоящего штаба. А если его нет, то и не надо заниматься самодеятельностью — отчеканил комиссар и выжидающе посмотрел на комполка, ожидая поддержки с его стороны.
В целом Музыченко был согласен со словами Правдюка, но было одно «но». Полку предстояло наступать, и полковник очень боялся, что на этот раз, чтобы «удержаться в седле» старых связей может не хватить. Цену Правдюку он хорошо знал, а у Любавина был боевой опыт и хватка. Именно благодаря этим качествам летом сорок первого года он получил в петлицу вторую шпалу от маршала Тимошенко и орден Красной Звезды.