— Можете не сомневаться, двойным ударом оборона врага будет прорвана. Блокада будет снята, однако для этого, в связи со сложившимися обстоятельствами, я прошу вас о переносе начала наступления на десять дней.
Слова Рокоссовского вызвали прилив удивления и непонимания у находившегося в комнате Мерецкова. Зачем, получив добро на проведение собственного плана, нужно было дергать начальство за усы, заговорив о переносе наступления! Правильнее и разумнее было бы говорить об этом потом, но Рокоссовский упрямо шел напролом. Комфронта с ужасом и неким подобием на злорадство ожидал гневной реакции Верховного, однако она не последовала.
— Я недавно говорил, со Ждановым, фашисты как с цепи сорвались. Обстреливают город так, как не обстреливали его при штурме в сентябре. Город несет большие потери в людях, товарищ Рокоссовский — казалось, что вождь пытается, пробудить в сердце собеседника жалось к попавшим в беду людям, но генерал твердо стоял на своем.
— Я тоже говорил с Андреем Андреевичем и твердо обещал ему сделать все для скорейшего снятия с города блокады. Снятие блокады, товарищ Сталин, а не для её очередной попытки. Причины, побудившие меня просить вас об этом не только ваше обещание помочь с артиллерией. У нас очень большие трудности с путями подвоза, как артиллерии и боеприпасов, так и людского пополнения. Инженерные службы фронта работают над её разрешением. Люди делают все возможное и невозможное, но начать наступление к назначенной дате во всеоружии мы не успеваем — честно признался Рокоссовский и собеседник его услышал.
— Хорошо, товарищ Рокоссовский, будем считать, что Ставка согласилась с вашим предложением о переносе наступления — с явной неохотой произнес вождь. Было слышно, что он, что-то пишет на бумаге, а затем задал новый вопрос.
— С вашим предложением по поводу двух ударов мы определились. Однако нам неясно как вы намерены использовать в операции «Искра» силы Ленинградского фронта. Генерал Говоров стоит за нанесение отвлекающего удара на одном из участков фронта. Каково ваше мнение по этому поводу?
— Полностью согласен с тем, что контрудар нужен, но не в качестве отвлекающего, а второстепенного удара. Поэтому наносить его надо не в начале операции, а в её средине, когда будет ясно, где и как следует сковать живую силу и технику противника. На начальном этапе операции, помощь Ленинградского фронта может проявиться в поддержке нашего наступления своей авиацией. Немцы наверняка попытаются захватить превосходство в воздухе и каждый присланный ими самолет, не останется без дела — сказал Рокоссовский, вспомнив вражескую «карусель» в небе над Севастополем.