— отстаивал я свою точку зрения. — Циркуляцией крови? Вам же показывали, пардон, заспиртованные человеческие мозги. Неужели этот жалкий комок материи способен на такие чудесные проявления?
— По-моему, Яков, вы сейчас надо мной издеваетесь. И прекратите поминать к ночи всякие мерзостные факты.
— Одной вам сегодня ночевать никак нельзя-с, — улыбнулся я. — Может, вы и в загробную жизнь не верите?
— Все, больше я с вами не разговариваю до самых дверей вашего дома, — категорично заявила девушка.
— Не ожидала, что у вас столько книг! — восхищенно произнесла Альбина, когда я провел ее в свой кабинет.
Три стены комнаты были заставлены шкафами, заполненными книгами.
— А какие названия, заметьте, — подхватил я.
— Я думала, что у вас окажется одна лишь психология, — призналась Альбина.
— Недооценка гораздо приятнее разочарования, согласитесь? — высказался я.
— Вот это вы верно подметили, — ответила она. — Дадите мне что-нибудь почитать на свой вкус?
— Я уже давно приготовил для вас одну книжку.
— Правда? Какую? — заинтригованно спросила она.
— Поприсутствовав как-то на лекциях по правоведению, я обратил внимание, что для будущего врача вы слишком сильно интересуетесь политикой и государственным устройством. Я ведь не ошибся?
— И на этот раз вы тоже оказались правы, Яков Михалыч, — Альбина слегка растерялась.
— Вот, специально для вас — «Левиафан» Гоббса, — я достал увесистый том с одной из полок. — Уверен, вам понравится. Тем более прочесть это можно хотя бы только за то, что когда-то сей труд был публично сожжен.
— Благодарю, — она взяла книгу, открыла первую страницу и начала читать.
— Вы можете устроиться поудобнее, — произнес я через некоторое время. — Я сейчас приготовлю чай.
— Да нет, благодарю покорно, — улыбнулась она, захлопывая книгу. — Я пойду домой — уже поздно.
— Полагаю, предложение ночлега будет отвергнуто при любых условиях? — осведомился я.
— Верно полагаете, — многозначительно ответила Альбина. — И не вздумайте меня провожать, а то я потом буду переживать.
— Переживать за меня? Что-то новенькое, — усмехнулся я.
— Не говорите так, — обиделась она.
— Ладно, пойдемте. Одну я вас все равно никуда не отпущу, да и книжку помогу донести.
Проводив Альбину и вернувшись домой, я первым делом сел за письменный стол, достал из выдвижного ящика толстую тетрадь в твердом переплете из зеленого бархата, открыл ее на заложенной странице, обмакнул перо в чернильницу и начал писать: «10 мая, А. дает согласие на совместное проведение выходного дня…»
Как я ни старался, но все-таки проспал на следующее утро (увлекся записями накануне) и слегка опоздал к началу лекции. Пробираясь к своему излюбленному месту на «галерке», я встретился взглядом с Альбиной, сидевшей в первом ряду. Ее глаза были заплаканными.