К сожалению, полученные А. Амальриком результаты во многом не соответствуют общепринятым схемам истории Древней Руси, выстраиваемым на основе летописей, свидетельств других источников и археологии.
Справедливым оказывается замечание В. Я. Петрухина: «Однако последовательное применение методики самого Шахматова показывает, что именно тексты о начале руси подверглись в Новгородской летописи определенной деформации и целостной концепции происхождения руси эта летопись не дает» (Петрухин, Раевский 2004: 256).
Сам А. А. Шахматов в своей рецензии на работу М. Д. Приселкова указывал, что для исследователя основным источником должен быть текст реальной летописи, а не гипотетическая реконструкция текста (Лихачев 2001: 468).
Примерно о том же говорил Б. Д. Греков: «Меня могут упрекнуть в предвзятости или в слишком большом доверии к показаниям “Повести”. Упреки эти совсем не страшны. Факты говорят сами за себя. А достоверность фактов, сообщаемых “Повестью”, тоже несомненна. Она подтверждается всем общим ходом развития Киевского государства, которое ни в коем случае не могло бы достигнуть столь блестящих результатов, если бы факты, сообщаемые в “Повести”, были недостоверны» (Греков 1945: 53).
Амальрик писал свою работу во времена официального советского антинорманизма. Это было время господства «полянской» теории происхождения Руси, с которой автор и полемизирует, разбирая работы С. В. Юшкова и М. Н. Тихомирова, посвященные доказательству данной теории. «Балтийско-славянская» гипотеза Венелина, Забелина и Гедеонова тогда не рассматривалась историками-антинорманистами в качестве достойной внимания (Шаскольский 1964).
Примерно в то же время, когда была написана работа Амальрика, появились статьи В. Б. Вилинбахова, вступившего в печатную полемику с А. Стендер-Петерсеном на страницах зарубежного журнала «Kuml» и «Скандинавского сборника», с попыткой обоснования «балтийско-славянской» гипотезы. Поскольку В. Б. Вилинбахов стоял на позициях антинорманизма, судьба его статей была совершенно иной, чем судьба работы А. А. Амальрика. Ему даже разрешено было вступить в полемику с датским ученым, за попытку переписки с которым пострадал Амальрик (Stender-Petersen 1960; Вилинбахов 1960; Похлебкин, Вилинбахов 1960). Однако с научной точки зрения для Вилинбахова и советского антинорманизма дело кончилось конфузом (Клейн 2009: 127–128).
На данном примере наглядно видно различное отношение в СССР к ученым, отстаивавшим скандинавское происхождение Руси, и к антинорманистам вроде В. Б. Вилинбахова. Разница в отношении разительная, вопреки тому, что об этом говорят сегодня антинорманисты В. В. Фомин, А. Н. Сахаров и их сторонники.