— Да!
— Леночка будет вести эту передачу вместе со мной. Она расскажет вам интересные истории, прочтет ваши письма и научит вас каким-нибудь новым играм. Ну, а я буду вас веселить и дарить подарки! Надеюсь, всех это устраивает?
— Да!
— А ты, Лена хотела бы, чтобы я показал какой-нибудь фокус?
— Да!
— Ну, тогда смотри! Сейчас появится мультфильм! Крибле-крабле-бум!
Клоун Костик уставился в камеру, он улыбался и не моргал. Лена тоже попыталась уставиться и не моргать. И еще она ожидала увидеть в камере обещанный мультик. Мультика не дали. Зато дядя Костик через секундочку обмяк, сдулся и проворчал своим обычным, «неклоунским» голосом:
— Ну все, тормозните! Дайте почитать, что там дальше, невозможно в мои годы помнить так много умного текста.
А Лена все искала, откуда же может появиться мультик.
***
— И что, был мультик? — Наташа ковыряла палкой ноздреватый снег, поднимая вверх фонтанчики черной мартовской грязи.
— Нет, так и не было.
— Опять обманули! — констатировала Ирочка. — Всегда обманывают.
— Нет, мне потом дядя Костик сказал, что мультик приклеивают уже в телевизоре, но… Я вчера смотрела — там, в телевизоре, негде клеить: сзади крышка, а впереди стекло.
— А если ударить по крышке?
— Тише! — Ирочка подняла вверх палец. — Слышите, девочки?
Девочки замолчали, вытаращив глаза. Что? Что-то интересное?
— Кошка! Где-то кошка мяукнула!
— Неправда!
— Точно! Вот!
Действительно мяукнуло.
Палки полетели в сторону, и через минуту девицы заняли самое невыгодное с точки зрения воспитательного процесса положение: Ирочка влезла на корявую, колченогую горку, Лена — в детский теремок-развалюху, который в последние годы использовался местными дядями как туалет, а Наташа на четвереньках подползла к машине на обочине и сунула нос под днище.
— Нашла! Вот она!
Кошку вытаскивали сообща, лежа на земле, затылком сбивая черные грязевые сосульки с бампера авто, хватая бедную мурку за мокрые лапы и другие фрагменты. В конце концов, в перетягивании кошки победила Ирочка, она и прижала к курточке, еще десять минут назад бывшей небесного цвета, свою чумазую награду.
— Какая красивая!
— У нее глаза голубые!
— А шерстка белая!
Только глубоко сумасшедший мог назвать мокрую черно-бурую тварь белой и красивой. Сумасшедший или маленькая девочка. А когда маленьких девочек три, шансы на счастливую судьбу кошки тоже утраиваются.
— Я ее домой отнесу! — сообщила Ирочка. — Продам маме!
— Как это продашь?
— Ну, она мне говорит: «Ты сначала вырасти и продай что-нибудь, а потом качай права». Хорошая кошка, правда?
— А за сколько ты ее продашь?