— Вы родители?
— Нет, но мы близкие друзья! Почти родственники!
Испуганная толстая девочка, женщина скучной наружности и мужчина с лицом алкоголика. Хирург вздохнул.
— Состояние девочки стабильное, она спит. Ей дали успокоительное, так что до завтра, до обеда, можете не приезжать. Операция прошла успешно. Что вас еще интересует?
— Каковы перспективы? Сколько она здесь пробудет? — спросил мужчина.
— Пока рано говорить, но обычно дети быстро становятся на ноги.
— А ей больно? — спросила девочка.
— Нет. Сейчас уже нет. Что-то еще?
Хирург подождал две секунды, потом направился к себе, к плащу, к чемодану, к возможности поехать домой.
За спиной зашуршал полиэтилен, было слышно, как мужчина что-то передал женщине.
Она догнала хирурга, робко сунула ему в руки пакет, в котором звякнули бутылки.
— Ну, зачем это? — устало возмутился хирург, но остановился и пакет не вернул.
— Возьмите, пожалуйста!
Женщина неловко улыбнулась, нелепо дернулась, не зная, куда ей дальше.
— А скажите, доктор… Она слишком… испортила себе лицо?
— Ну, я собрал все, что мог. Сильное повреждение брови, рваная рана щеки, сломан нос, разорвана губа… Но будем надеяться на лучшее… Вы не мама, нет? Тогда я вам скажу. Красавицей ей, конечно, уже не бывать. К сожалению, в таких случаях медицина бессильна. Нет, вы потом сможете специальные пластические операции сделать, если захотите, но шрамы все равно останутся. Зато мы исключили заражение, и это уже хорошо.
Маргарита Петровна охнула и прикрыла рот ладонью.
Хирург напоследок кивнул ей, мужчине и девочке, плотно сросшимся на заднем плане.
Впереди у него была долгая дорога домой, и кто мог осудить уставшего человека за то, что дорога волновала его больше, чем нос незнакомой девочки.