Симкина нахмурилась и отвернулась.
— Все, — прогнусавила она, — мне пора.
— Э, куда? — Ира недовольно уставилась на нее.
Та уже пробиралась сквозь заросли полыни.
— Симкина! — строго позвала Ира.
Она обернулась.
Ира сощурилась и многозначительно закивала.
— Ладно, ладно…
— И че? — бросила Симкина в ответ. Ее трясло толи от аллергии, то ли от злости. — Меня, между прочим, Вера зовут. Усвой! — она отвернулась и пошла дальше.
Ира обвела всю компанию суровым взглядом, сама внутреннее пугаясь той ненависти, что испытывает в этот момент к Симкиной, да и ко всем остальным тоже.
— Вот борзая, — прошипела она. — А мы ей бойкот.
— Это как? — простодушно спросила Леся.
— А вот так. Чтобы никто с ней больше не разговаривал.
— Ого, круто у них тут, — хохотнул Эдик, обращаясь к Максу.
— Ир, да ладно, — примирительно возразила Леся. — У нее ж правда аллергия. Она в мае две недели в больнице лежала. Мы с мамой навещали, апельсинов приносили, а оказалось, ей их тоже нельзя. Врач нас отругал. И неловко получилось, что с пустыми руками.
— Апельсины… — Ира злорадно покачала головой. — Ты ей апельсины, а она тебя шестеркой назвала.
Леся часто заморгала.
— Это когда было? — включилась в разговор Наташа. — Забавно, а я и не помню. Без меня что ли?
— А ты у нас, Наташка, оказывается, «малахольная», «ненормальная», и «с закидонами», а бабка твоя — «ведьма старая, которая всех обманывает».
— Это она точно подметила! — засмеялся Макс.
— А ты че ржёшь? — накинулась на него Ира. — Про тебя она больше всех написала.
— А про меня-то че? — сразу ощетинился Макс. — Я вообще не с вашего квартала.
— Ты у нас «лапочка» и «очень милый», сюсю-мусю. Даже повторять противно.
— Да ладно, че она брешет? — Макс обернулся к Эдику, который с интересом вслушивался в откровения Иры.
— У Максима «бархатные реснички», а еще «он такой добрый»… — продолжала елейным тоном Ира.
— Макс, а че растерялся-то? — прошепелявил Эдик. — Все знают, что вы — парочка.
— Какая, блин, парочка?! — Макс покраснел до ушей и с силой сжал совок, так что костяшки пальцев побелели.
— Ты ее на велике катал, и в бадминтон вы постоянно в паре.
— А ты с Леськой, и че? — возразил Макс.
— Да она на лавке перед твоим подъездом прописалась, — не унимался Эдик. — Вечно там сидит. Я ее даже в дождь из окна видел.
— Да пошли вы все! — вдруг выкрикнул Макс, бросил совок и, разгребая руками заросли полыни, отправился прочь с поля.
— Пока, Ромео! — ехидно бросила ему в след Ира.
— А про тебя она что говорила? — мягко спросила Наташа.
— Да тоже, что и про вас. Короче, бойкот ей!