Симкина сидела на той самой лавке в соседнем дворе и утаптывала каблуком сандалии пыль под ногами. Случайно завалявшаяся в кармане таблетка антигистаминного и ингалятор постепенно помогали. Глаза отпускало, слезы течь перестали и отечность, судя по ощущениям, спадала, хотя в носу все еще хлюпало. Ей бы домой, принять холодный душ и немного поспать, но там мать, которая обязательно догадается, что Вера опять шлялась по полю. А это грозит домашним арестом на неделю, а то и больше, и очередным походом в поликлинику к Палсимычу. Аллерголог, дай волю, посадил бы ее в стерильный пластиковый мешок и держал в изоляции, никогда не выпуская.
«Хотя какая теперь разница?» — размышляла Симкина.
На улице ей делать нечего. Не с малышней же в песочнице куличи стряпать. С Ирой и компанией покончено навсегда. Они и сами не захотят общаться. Ведь она, Симкина, — предатель. Уж Ира расстарается, расскажет во всех подробностях и про дневник, и про запись… Жальче всего ссорится с Лесей, ведь та, на самом деле, славная и очень добрая. Однажды даже подарила Вере свой старый сотовый, когда отец ей новый из командировки привез. А могла бы Ире отдать или хоть Наташке, или вообще никому.
Симкина достала из кармана телефон, покрутила в руках. Наверное, придется вернуть. А она уже музыки накачала…
«Может, еще обойдется?» — подумала Вера, сунула сотовый назад и аккуратно поскребла зудящее веко.
— Ты тут че забыла?
Вера вздрогнула и подняла голову.
— Да я так, — ответила она Максу, который неожиданно появился у подъезда своего дома. — Вот решила посидеть…
Макс пинал бордюр запыленной кедой, кривил пухлые губы и смотрел в сторону.
— Ну че, похоронили? — слишком бодро спросила Вера и тут же сникла, понимая, как нелепо прозвучал вопрос.
— Ага, — буркнул Макс.
Он не уходил, но и на разговоры был явно не настроен сегодня.
— Ну, ладно… — Вера сползла с лавочки и медленно побрела домой.
— Тебе, кстати, бойкот, — крикнул ей вдогонку Макс.
Симкина вернулась. Она серьезно посмотрела на мальчишку. Тот опять принялся сосредоточенно изучать что-то вдалеке.
— Ты теперь тоже со мной не разговариваешь? — спросила Вера.
— А я-то тут причем? — выпалил тот. — Я вообще не с вашего квартала. Меня ваши терки не касаются.
— Удобно, — она сощурила свои и без того заплывшие глаза. — И в школе ты меня стороной обходишь.
— И че?
— А знаешь, ты не притворяйся особенным. Будь, как все, — Вера развернулась и зашагала прочь. — Бойкот, значит бойкот! — крикнула она не оборачиваясь.