В Париже к нему, как к редактору-издателю историко-революционного журнала «Былое», стекалось довольно значительное количество материалов, разоблачающих деятельность Департамента полиции и охранки. Оказалось, что и среди сотрудников полиции имеется немало желающих раскрыть ее тайны. Одни шли на это из убеждений, как Михаил Ефимович Бакай, другие готовы были сотрудничать с Бурцевым за деньги, требуя порою довольно значительные суммы, как, например, некий Донцов, сотрудник Виленского охранного отделения. Петербургская охранка, руководимая Герасимовым, тоже пыталась завязать с Бурцевым «игру», используя некоего Доброскока, своего сотрудника и матерого провокатора, носящего кличку Николай — Золотые Очки.
В очередной раз оказавшись в эмиграции (в Париже), Бурцев решил посвятить свою жизнь борьбе именно с провокаторами и за сравнительно короткий срок сумел разоблачить известного эсера-максималиста Кесинского, одного из убийц Судейкина, шлиссербуржца Стародворского, известного польского писателя Станислава Бржозовского и нескольких других агентов полиции. Бурцевым на основании получаемых им разными путями сведений был составлен довольно значительный список агентов-провокаторов. Неоценимую услугу в этом ему оказывал все тот же Бакай. Его сведения Бурцев тщательно проверял и перепроверял, и они всегда оказывались соответствующими действительности. Убедившись в искренности Бакая, Бурцев посоветовал ему осуществить наконец свою заветную менту — уйти со службы в Департаменте, что Бакай и сделал к концу 1906 года. Бакай настаивал на том, что в высшем руководстве ПСР есть агент-провокатор по имени Раскин. И когда Бурцев стал собирать сведения об этой таинственной фигуре, он вышел в конце концов на Азефа.
Почуяв опасность, Азеф постарался с помощью Герасимова нейтрализовать и Бурцева и Бакая. За обоими была установлена слежка. И в середине апреля 1907 года Бакая арестовали как раз тогда, когда по совету Бурцева он готовился к побегу из Петербурга в Финляндию. В тот же день был произведен налет на петербургскую редакцию журнала «Былое». Обыск, произведенный в ней, однако, не дал ничего, что позволило бы немедленно арестовать и Бурцева. Повторного появления жандармов опытный Владимир Львович дожидаться не стал и буквально под носом у филеров бежал за границу. Франция, Швейцария, Италия — таков был его маршрут прежде, чем он решил обосноваться на некоторое время в Финляндии. Именно тогда он и познакомился с Карлом Траубергом и поделился с ним своими мыслями относительно Азефа.