Вера Фигнер нервно барабанила пальцами по ломберному столику, стоящему перед нею, Кропоткин, казалось, дремлет, прикрыл глаза холеной ладонью, и только Лопатин слушал, как ребенок, приоткрыв от волнения рот и откровенно сопереживая рассказу Бурцева.
— Я приводил Алексею Александровичу все новые и новые доказательства того, что мне известно об Азефе и его работе на полицию буквально все, — рассказывал Бурцев. — Он слушал меня, не перебивая, и по его молчанию я понимал, что он знает, о ком идет речь. Однако после каждого моего доказательства я задавал ему один и тот же вопрос:
— Если позволите, я вам назову настоящую фамилию этого агента. Вы скажете только одно: да или нет?
Но Лопухин молчал, хотя и не прерывал меня, и я видел, что интерес к моему рассказу у него все время возрастал.
...Поезд скоро должен был прибыть в Берлин, где Бурцеву предстояло, по его плану, сойти, он мог бы уже удовольствоваться молчанием бывшего директора Департамента полиции, как косвенным подтверждением предательства Азефа. Но было бы это достаточным доказательством для судей, перед которыми Владимиру Львовичу предстояло предстать по собственной воле и благодаря собственной настойчивости?
И тогда он решил разыграть свою последнюю карту — последнюю надежду на то, что ему удастся вырвать у Лопухина прямое подтверждение роли Азефа.
— Позвольте мне рассказать вам еще одну подробность о деятельности этого агента, — понизил голос Бурцев, доверительно приблизив лицо к лицу собеседника, словно собираясь сообщить нечто сверхважное.
— Пожалуйста, пожалуйста, — с готовностью откликнулся Лопухин, явно заинтригованный.
И тогда Бурцев стал рассказывать, как было организовано убийство Плеве и кто его организовал. При этом впервые за четыре часа их беседы было названо имя — Азеф!
Лопухин изумленно отшатнулся от Бурцева, на лице его отразилось недоверие.
— И вы уверены, что этот агент знал о приготовлении к убийству Плеве? — почти выдохнул он.
— Не только знал, — уверенно продолжал Бурцев, — но был главным организатором этого убийства. Ничто в этом деле не было сделано без его ведома и согласия. Он три раза приезжал для этого дела в Петербург и осматривал позиции, занятые революционерами. Это он непосредственно руководил Сазоновым.
— Но откуда вам все это известно, Владимир Львович? — все еще не хотел верить услышанному Ло-пухин.
— Вы, Алексей Александрович, конечно же, знаете Савинкова и его близость к Азефу? — не отступал Бурцев. — Так вот, он сообщил мне все это в одном из наших разговоров. Не верить ему в таком деле я считаю невозможным!