— Почему не снимаешь? Снимай!— тихо сказал Mopp.
Хольц поднял фотоаппарат, висевший на груди.
— Адан! — закричал один из часовых в холле и наставил на Хольца автомат. Хольц отскочил от окна. Плюнул с досадой, сел в кресло. Часовой занял прежнее место у двери.
— Чарлики! — вполголоса сказал Хольц.
— Н-да,— покачал головой Mopp.
Кларк уже в который раз снимал трубку телефона. Она безмолвствовала. Постучал по рычажку — никакого результата.
— Отрезаны по всем линиям, — сказал Максвелл.
— Шесть утра,— посмотрел на часы Mopp,— сколько же это еще будет продолжаться?
— Хотите я проведу вас на чердак? — предложил Игорь Хольцу.— Оттуда весь город видно.
— Бесполезно, наверное,— сказал Хольц.
На него с удивлением посмотрел Mopp.
— Ну хорошо, ведите,— нехотя поднялся с кресла фотограф.
Откинув люк а потолке, Игорь и Хольц поднялись по деревянной скрипучей лестнице на чердак.
— Чистенько у вас тут, танцевать можно,— сказал Хольц.
— Недавно выбросили весь хлам.
Они прошли к маленькому чердачному оконцу. Хольц осторожно выглянул из него. Но сразу увидел два автомата, направленные на него снизу часовыми. Те не кричали, просто целились. Похоже, ждали его.
Хольц отпрянул, как от выстрела, перевел дух.
— Под прицелом,— объяснил он к махнул рукой.— Да ну их, пошли...
Но мокрой от дождя палубе военного корабля несколько человек в плащах встречали спускавшийся на посадочную площадку большой военный вертолет. Вот он мягко дотронулся «лыжами» до корабельного металла, и сразу же в открывшейся двери показалась фигура громоздкого толстого человека в шортах и курточке с короткими рукавами. Помахав рукой встречавшим, он стал спускаться по металлической лесенке. Солдат в форме морского пехотинца подбежал к нему с зонтом, но человек обернулся, и из чрева вертолета ему подали его собственный зонт — черный, огромных размеров. Открыв его, Калишер двинулся навстречу Седьмому и командиру крейсера.
Они поздоровались за руку, что-то покричали друг другу — слов не было слышно из-за грохота мотора — и быстро пошли по палубе корабля. Ветер с дождем бил по их лицам, облепляя тела мокрыми плащами. Над ними рвались из рук и пытались улететь большие зонты.
Через несколько минут толстый Калишер, успевший уже переодеться и даже принять душ, входил в салон командира крейсера, на ходу заглатывая какие-то таблетки. Седьмой и двое его подчиненных поднялись навстречу вошедшему.
— Нет, такие перелеты больше не для меня,— ворчал Калишер.— Стар. Водички можно какой-нибудь? Запить эту гадость.
Седьмой сам налил содовой воды в стакан и протянул Калишеру.