— Иван Петрович, — вежливо наклонив голову, представился ему человек, называвший себя Дворником.
— Николай Александрович, — кивнул Поэт.
— Николай Васильевич Клеточников, — близорукий господин, чтобы не вышло потом никаких недоразумений, неуверенно пояснил: — Это моя настоящая фамилия.
Они улыбнулись.
Клеточников испытующе посмотрел на них. Большие, серые, ласковые, спокойно глянули на него в ответ глаза Дворника.
Этим глазам он поверил сразу. С первого мгновенья.
— Я много слышал о вас, Иван Петрович, — голос человека в вицмундире звучал мерно, спокойно. — Мне говорили, что вы каждому человеку можете найти полезное дело. Дело по его силам… Что касается меня, то я…
Дворник и Поэт переглянулись.
Игра «по маленькой» тянулась каждый вечер.
Хозяйка меблированных комнат («угол Невского и Надеждинской, дешево, удобно, предпочитают студентов») вдова полковника Анна Петровна Кутузова нашла себе, наконец, достойного партнера для игры в карты. Неразговорчивому и невзрачному постояльцу, приезжему коллежскому регистратору, разрешено было запросто заходить на хозяйскую половину дома в любое время дня.
Многое определило такой выбор «мадам» (так называли Кутузову люди, ей близкие): заметила она и гаванские сигары, и французские вина постояльца, и его ровное пристрастие к коммерческим играм в карты (сама Кутузова любила азартные, но в других ценила солидность). Словом, подкупило «мадам» в чиновнике то, что «нигилисты» именовали презрительно буржуазным образом жизни. А главное — хозяйку удивило и обрадовало в постояльце редкое «в наше- то время» умение слушать собеседницу. Стареющая женщина устала от обычных своих постояльцев — от говорливой, голоштанной студенческой публики, не дававшей ей и рта раскрыть.
Появился, наконец, в меблирашках воспитанный на старинный лад дворянин. Конечно же, «мадам» души в нем не чаяла! Одно вот ей не нравилось — про политику он не любил говорить. Как начнет, бывало, Кутузова за картами нахваливать современную молодежь, регистратор в ответ знай ругается да ворчит: «Поганцы студенты, ребра им ломать!» С виду-то мягонький, а как дело политики коснется, начинал злиться, даже смотреть смешно…
Карточные поединки с новым приятелем весьма успокаивали Кутузову после ее многочисленных дневных неприятностей. Вишь, повадилась к ней последнее время полиция, да все с облавами, и почти никто из пылких молодых постояльцев не уцелел: арест, тюрьма, ссылка. Хозяйке осведомленность полиции казалась иногда просто невероятной. Уж изо всех сил помогала она студентам прятать «литературку» — так нет, будто сквозь стены чуяли сыщики тайники в доме. Уж чего-чего «мадам» ни делала, чтоб выручить постояльцев, чего ни придумывала… «А по городу слухи ходят, — жаловалась Кутузова новому другу, — мол, у меня в комнатах поселился провокатор. Прямо с ума схожу — кто?! Ведь больно мне! Больно и обидно…»