Секретарь тайной полиции (Хейфец) - страница 3

Чиновник кивал: еще б не больно, всех постояльцев можно распугать, напасть-то какая — провокатор!

Нельзя сказать, чтоб новые друзья обходились уж совсем без ссор — характер у «мадам» был нелегкий. Но после каждой ссоры кавалер деликатно проигрывал своей скуповатой даме полтинник — и дружба возобновлялась.

О себе чиновник говорил Кутузовой мало, лишь временами жаловался на невезенье: приехал, мол, службу в столице искать, а ничего у него не выходит. Придется, видно, возвращаться в провинцию не солоно хлебавши. Нельзя же ему без конца жить не по средствам, как сейчас, например… А урезать себя он не привык, не умеет.

Добрая Кутузова глядела на него с жалостью. Порой задумывалась.

— Может быть… может быть, смогу вам помочь…

— Благодарю, милый друг, за участие. Но что вы можете для меня сделать! Тут нужны большие люди, большие связи, а где они у вас? Ваши знакомые — одни лишь стриженые курсистки, с которыми мне, к примеру, противно даже разговаривать… Слово благородного человека! Не понимаю, как вы их терпите, вы — такая разумная и серьезная дама!

Он тут же извинился за нервный тон, но мадам не обиделась: горячность чиновника, кажется, даже забавляла ее.

Однажды ему не повезло особенно: природная, видимо, страсть к риску взяла верх над обычной осторожностью, и он заиграл по-крупному. Проигрыш составил десять рублей: для не слишком богатого человека — целое состояние.

— Конец, — вздохнул он, поднимаясь из-за стола. — Конец! В Петербурге мне дороги не будет. Не такого размаха здесь живут люди. Играть с такой умницей («мадам» не выдержала — расцвела), с такой ловкой, с такой удачливой женщиной, как вы, Анна Петровна, — это удовольствие не для моего кармана. Разрешите рассчитаться, простите и не поминайте лихом. Уезжаю завтра.

Тут «мадам», наконец, решилась.

— Видите ли… есть у меня племянник… точнее, племянник моего покойного мужа…

«Мадам» замялась.

— …Он ждет от меня наследства… И занимает… да… видите ли… немалое место. Он может на службу принять всякого, за кого я попрошу…

— А куда на службу? — чиновник, казалось, не смел поверить такому счастью, будто свалившемуся на него с неба. Он был сбит с толку, ошеломлен, растерян, даже заикаться стал.

Однако «мадам» медлила.

— Служба, правду говоря, неважная… Мне даже предлагать неловко. С моими-то взглядами на жизнь… Но иного выхода я пока не вижу. Племянник работает в Третьем отделении. — Тут она стыдливо опустила глаза к полу и шумно вздохнула полной грудью.

Третьим отделением называлась в Российской империи секретная государственная полиция.