Рут пыталась цепляться за нее, но та сделала, как велели.
Йозеф внезапно осознал, что правая рука почти ничего не чувствует, а рукав залит кровью. Порезался об оконное стекло! Сильно. Он зажал рану и едва не потерял сознание от слепящей боли.
Рут плакала, опустив голову, но подняла правую лапку игрушечного кролика и сказала:
– Хайль Гитлер!
Солдат рассмеялся, а Йозеф, превозмогая боль в руке, подумал, что, может быть, их отпустят. Но второй скомандовал:
– Документы!
Дело плохо. Они попали в беду. На бумагах стояла большая буква «Е», начальная в слове «еврей».
– Мы… у нас нет бумаг, – пролепетала мама.
Один из солдат показал на нее, и штурмовик с винтовкой подошел и обыскал их карманы. Быстро нашел документы матери и Рут. И так же быстро вытащил бумаги Йозефа.
Солдат принес их штурмовику с фонариком, и тот развернул их.
– Евреи. Из Берлина! Как же далеко от дома вы оказались.
«Ты понятия не имеешь», – подумал Йозеф.
– Мы идем в Швейцарию, – выпалила Рут.
– Тише, Рут, – прошипел Йозеф.
– Швейцария? Неужели? Боюсь, мы не можем этого позволить. Вас отвезут в концлагерь, вместе с остальными евреями.
«Почему? – думал Йозеф. – Зачем охотиться за нами и отсылать в тюрьмы? Если нацисты так сильно хотят избавиться от евреев, почему не позволить нам убраться подальше?»
К ним подошел солдат с пистолетом.
– Нет! Подождите! – вскрикнула мать. – У меня есть деньги! Рейхсмарки! Французские франки!
Она сунула руку под пояс юбки, где прятала деньги. На землю порхнули банкноты.
Солдат разворошил деньги ногой и с сожалением прищелкнул языком:
– Боюсь, этого недостаточно.
У Йозефа замерло сердце.
При мысли о том, что они могут купить свободу, мать истерически закричала:
– Погодите! Погодите! У меня есть драгоценности! Бриллианты!
Она дернула за пальто Рут, пытаясь его стянуть.
– Мама! Что ты делаешь? – вскрикнула сестра.
Мать принялась рвать швы, совсем как отец на похоронах старого профессора Вайлера, и вытащила из-под подкладки что-то, что переливалось в свете фонарей.
Серьги. Бриллиантовые серьги, купленные отцом на годовщину свадьбы. Йозеф вспомнил, как тот дарил их матери. Вспомнил улыбку на ее лице, огоньки в глазах, которые исчезли уже давно. Мама зашила серьги в подкладку пальто. Вот почему она не позволяла его снимать!
Солдат взял серьги и стал рассматривать. Может, мать сумеет их выкупить.
– Все, что я смогла сохранить, – молила она. – И оно ваше. Пожалуйста, отпустите нас.
– Очень мило, – заметил солдат. – Но, думаю, этого хватит только на то, чтобы купить свободу одного из ваших детей.
– Но… но это все, что у меня осталось, – сказала мама.