– Не стреляй! Пожалуйста! – сказал он, закрывая одной рукой Махмуда и жену.
– Триста евро! – повторил водитель.
Триста евро! Вдвое больше той суммы, которую они согласились заплатить.
– Пожалуйста! – взмолился отец.
– Не хочешь умирать, плати три сотни! – завопил водитель. Рука дрожала, и пистолет плясал между передними сиденьями. Мать закрыла глаза и сжалась.
Отец поднял руку.
– Мы заплатим! Заплатим!
В них целятся из пистолета в богом забытом месте, посреди пустыни в чужой стране. Что еще он мог сделать?
Махмуда затрясло, когда отец отдал Валида матери и стал возиться с деньгами, спрятанными в рубашке, под ремнем. Махмуду хотелось помешать этому человеку угрожать его семье. Но что он мог сделать? Он чувствовал себя беспомощным и от этого злился еще больше.
Отец дрожащими руками отсчитал триста евро и сунул водителю. Махмуд так и не понял, почему тот не потребовал всех денег, которые были у семьи.
– Убирайтесь! Убирайтесь! – крикнул водитель.
Беженцам не нужно было повторять дважды, они быстро выбрались наружу. Двери еще не успели захлопнуться, как «фольксваген» сорвался с места и умчался по темной дороге прочь. Скоро габаритные огни исчезли за поворотом.
Махмуд дрожал от гнева и страха, а тело матери сотрясали тихие всхлипы. Отец обнял обоих.
– Ну что же, – сказал он наконец. – Я бы определенно не дал ему пять звезд по рейтингу «Убера»[11].
Ослабевшие ноги Махмуда подогнулись, и он осел на землю. Слезы струились по лицу, будто раньше их сдерживала невидимая дамба, а теперь шлюзы вдруг открылись.
Совсем недавно в него целились из пистолета. На протяжении всей своей жизни Махмуд не забудет ощущения парализующего страха, бессилия.
Мать села рядом и притянула его к себе. Слезы полились с новой силой, их подпитывали мысли обо всем, что ему уже пришлось испытать: бомба, попавшая в дом, нападение на машину в Измире, долгие часы в море и, конечно, Хана. В основном Хана.
– Мне так жаль, мама, – бормотал Махмуд. – Мне так жаль, что пришлось отдать Хану.
Мать погладила его по волосам и покачала головой.
– Нет, мой прекрасный мальчик. Если бы не появление той лодки, если бы ты не убедил их взять Хану, она бы утонула. Я не смогла бы удержать ее на воде. Ты спас ее, я это знаю. Она где-то здесь. Нам только нужно ее найти.
Махмуд кивнул и уткнулся в плечо матери:
– Я снова найду ее, мама. Обещаю.
Они плакали, продолжая обнимать друг друга, пока Махмуд не вспомнил, что слезы не приблизят их ни к Хане, ни к Германии. Он провел рукавом по мокрому рту и носу. Мама поцеловала его в лоб.
– По крайней мере, этот вор оставил нас на полпути в Венгрию, – заметил отец, глядя в телефон. – Мы на обходной дороге, примерно в часе езды от границы. Думаю, здесь недалеко до автобусной остановки. Но это означает, что мы снова должны идти пешком.