После окончания первого курса он, собрав своих домочадцев, улетел в Италию, где сделал операцию, вернувшись уже во все оружии, приступил к покорению девчонки.
По щелчку его пальцев она, в отличие от большинства, не бежала. Хотя он позволял себе приезжать на шикарных тачках, носить хорошую одежду, быть изысканным и галантным, что выгодно отличало его от остальных. А еще он был старше мальчишек-однокурсников, и он был уже достаточно богат. Вита и на учебу-то ездил исключительно ради нее. Но Нонна, обладала чутьем кошки, понимая, что этот человек, умеющий выглядеть интеллигентно, опасен.
К тому же до развала СССР родители ее тоже были не из простых. Отец в то время пытался крутить дела в Москве, и желал перетащить поближе к нужным генералам жену с дочкой. Зятя в лице Тропинина он, конечно же, не одобрил. Но Нонна выбор сделала. Поженились они в Италии, сразу после окончания Нонной ВУЗа, а через два года у них появился Сережка. Вот над кем Тропинин по-настоящему трясся, даже больше чем мать.
А спустя три года грянул гром — Нонна ушла к крупному московскому бизнесмену. Для Тропинина это было ударом. Он бы и в драку полез, но из Москвы намекнули, что если он будет возражать, то его бизнес приберут к рукам. Виталий тогда вывел все активы из России, обезопасив себя со всех сторон, и только три года назад вернулся в Питер.
Новый муж Нонны, попав в какой-то коррупционный скандал, выбрался еле живым, оставшись практически на мели, по меркам того, как они привыкли жить. И Нонна обратилась за помощью к бывшему мужу. Анатолий полагал, что это должно было потешить гордыню Тропинина, но тот был мрачен как туча. Деньги, однако, на содержание сына отчислял исправно и в гораздо больших количествах, чем было надо.
Между двумя мужьями Нонны установился вооруженный нейтралитет, который и поддерживался ныне.
Помимо этого на Тропинине висело и все его семейство. Мать и брат давно уже проживали в Америке, брат женился, занимался преподаванием в одном из тамошних вузов.
А Элона Робертовна все ждала, что старший сын, вытащивший их всех из нищеты, обретет свое счастье. С Нонной. Эта потрясающая женщина, выглядящая в свои семьдесят на легкие пятьдесят, была без памяти влюблена в бывшую супругу сына, считая, что виной их разрыва был как раз таки любимый сын и его образ жизни, а не кареглазая предательница.
Сам же Тропинин от женщин в какой-то мере дистанцировался. С секретаршами все было просто. А вот что касается других… Если ему кого-то хотелось, он искал рычаги давления, чтобы не только приблизить, но и оттолкнуть в последствие, а это происходило в обязательном порядке, и уж тем более, ни о каких обязательствах речи не шло.