Перед открытием конторы, приведя себя в порядок в крохотной туалетной комнате, я была вполне себе готова к свершениям. Обидным оказалось то, что зарядки для моего телефона не нашлось. Позвонив с рабочего родителям, предупредив, что все хорошо, пожурив Абрикоса, которая объелась мандаринами, я ушла в работу с головой. Что-то в этом есть — быть просто заводной куклой-исполнителем, которая не несет ни за что ответственности. Я вообще замечаю последнее время, что как-то много у меня обязательств перед всеми… Так поделиться хочется, что хоть распродажу устраивай или бесплатно раздавай.
После обеда меня заняли наследством. И если с бумажными делами проблем не было, то вот с программой, за которую я давно не садилась и не видела тучи прилагающихся к ней изменений, мне пришлось вступить в неравный бой. В конце концов, измучившись, я решила позвонить Зое, и проконсультироваться, так сказать, со специалистом.
Трубку конторы Саныча взяли с первого гудка.
— Анют, привет, дай мне Зою, пожалуйста, — пытаясь со злости не врезать по клавиатуре, попросила я сотрудницу.
— Соня? — голос девушки дрогнул. — Соня, это ты?!
— С утра была, — буркнула я, потому как окошко программы ехидно послало меня в начало пути.
Трубка зашелестела, зашипела, запищала и выдала звуковую волну, которая меня чуть не сшибла со стула.
— Мать твою, Соня, где ты есть? — завопила Зоя, отняв трубку у Анюты.
— На работе, ты прекрасно знаешь, где я. Предупреждала же, — удивленно напомнила я. — А что случилось-то?
— Тут такое! Тут такое! — кажется, у Зои кончился весь словарный запас.
* * *
— Анатолий Иванович! Труп, признаки насильственной, — отрапортовал опер по телефону.
Голова с утра болела, и Варков был не в настроении. Кофе не помог, пенталгин тоже, вот табельное, наверное, сделало бы свое дело…
— Ну и что? — приподняв одно веко, поинтересовался страдалец. — Сегодня дежурство Сергеича.
— Он уже там, но это дело… Вы его… Хм… Курируете, — делая многозначительные паузы, сказал опер.
— Какое дело? — пришлось Варкову открыть оба глаза.
— Где Смоляков засветился.
Сонливость и боль разом сняло, как рукой.
— Чей труп? — Варков покрутил головой.
— Неизвестно, лицо обезображено, документов нет. Молодая женщина. Бригада сказала, мертва уже часов пять. Квартира на пересечении Невского и Исполкомской.
— Вот как в воду глядел, — в сердцах плюнул Варков и, забрав папку и пальто, поспешил из кабинета к машине. Ранее даже с учетом участия Смолякова это дело не имело к Якорю, как звали Анатолия Ивановича самые «близкие», никакого отношения. Варков был следователем по тяжким преступлениям, в категорию которых побои, угрозы и шантаж не входили, да и наркотики тоже, как и то, что убийство бывшего мужа Софьи еще никто не подтвердил. Посему, по факту дело вело РОВД, но с контролем Варкова, чему опера и дознаватели районного отдела не знали радоваться или печалиться.