«Русские летописи выказывают ему мало сочувствия; они сухо отмечают, что одно из посещений брата стоило царевне Софии немало денег» [171]. Последнее обстоятельство вызывает у Пирлинга подозрение: «Не вступил ли Андрей в сделку со своей сестрой и, как новый Исав, не продал ли он за деньги права своего первородства?» [172]
Думается, это сомнению не подлежит.
У Кремля с Византией, кроме многих других, была ещё одна общая черта; и там и здесь могли происходить события, и даже целые дворцовые перевороты, результаты которых обнаруживались, но их подробности оставались тайною.
Удивительно ли, что не только судьба права на Византию, но и конкретная библиотека византийская - эта глубокая династическая тайна Палеологов, раз попав в Москву, пребыла непроницаемою тайной вплоть до наших дней?
Какой же изо всего вывод? Что Софья приехала в Москву не нищей бесприданницей, а царственной невестой с богатейшим приданым, какое только знал когда-либо мир.
Брак, так нашумевший в истории, удостоился даже особой фрески, обессмертившей его. Об этой фреске писано уже кое-что, но неясностей в тех писаниях много, а туману ещё больше.
Лично я в Риме фрески не изучал, фотоснимка с неё, изданного в томе ХV «Записок Московского археологического института» за 1912 г. в трёх просмотренных экземплярах этого тома, в Ленинской библиотеке не оказалось, и сделать что-либо в этом смысле названная библиотека не могла. [...]
Привожу поэтому высказывания писавших о фреске, представляя читателю самому выбирать вариант, который ему представляется наиболее вероятным.
Первым писал о фреске Ф. И. Успенский:
«В одной из римских церквей, обращённых в настоящее время в больницу, есть фресковая живопись, представляющая Сикста IV, окружённого государями, лишёнными своих царств. Между представленными здесь фигурами должна находиться и Софья Палеолог, как можно заключить из латинской надписи (в шесть строк), в которой упоминаются имена Андрея Палеолога, Леонардо Токко и Софьи Фоминичны Палеолог. [...] Фреска - это живопись, современная событиям, и потому должна представлять портреты Андрея и Софьи Палеолог и, конечно, заслуживала бы издания».
Ф. И. Успенский запросил о фреске настоятеля русской церкви в Риме, архимандрита Пимена. Тот ответил:
«В одной из палат больницы, между двух окон, на высоте 9 или 10 метров, фреска представляет папу Сикста IV сидящим на троне. Перед ним три коленопреклонённых фигуры с венцами на головах; эти фигуры должны изображать Фому Палеолога с его двумя сыновьями или его сыновей и деспота Эпирского Леонардо Токко.