Александр Павлович Полозков, палеонтолог и специалист по ископаемым гриллусам, то есть сверчкам, возмущённо вскинул голову, сверкнув в мою сторону фальшивыми линзами очков. Как и у всех кваzи, зрение его стало совершенно нормальным, но очки он продолжал носить.
– Денис Симонов, избавьте меня от этих ваших гэбистских шуточек! – нервно выкрикнул он, приближаясь. – Меня спозаранку вытаскивают из кровати, сажают в самолёт и говорят, что я лечу в Питер на встречу возле мумии Березовского! Это возмутительно!
– Берёзовского мамонта, – поправил я. – Символ музея, между прочим. Если кто-то упустил слово «мамонт» и букву «ё», то это вовсе не моя шутка и я тоже возмущён. Я вообще считаю, что буква «ё» крайне важна в русском языке.
Палеонтолог недоверчиво посмотрел на меня, но кивнул. Приблизился своей прыгающей походкой, с любопытством посмотрел на Настю.
– Сударыня… простите за резкий тон… я не очень люблю все эти ужасные силовые структуры…
– Я тоже из них, – сказала Настя. – Извините. Меня зовут Анастасия, я из Москвы и я работаю… в органах.
Полозков всплеснул руками. Спросил:
– А мальчик?
– Ну что вы. Это мой сын. Он у меня ещё маленький.
Полозков кивнул. Вздохнул. Спросил:
– А Драный Лис? Я ожидал увидеть и его…
– Михаил Иванович занят. Отчёт пишет.
– Хорошо, – таким тоном, будто он не верил ни единому моему слову и считал, будто Бедренец прячется в чучеле шерстистого носорога, сказал Полозков. – Что вам от меня надо? Зачем вы вытащили меня из Москвы?
– Вы очень помогли нам в розыске Виктории, Александр Павлович…
– Я не помог! Я ничем вам не помог, надеюсь! И моя совесть чиста – ведь это вы, вы её убили!
Когда Полозков повышал голос, то против всех ожиданий он не срывался на фальцет, а начинал басить. Впечатление это производило удивительное. Впрочем, сверчкам тоже свойственно издавать звуки, никак не сочетающиеся с их скромной внешностью.
– Да, Викторию убил я, – признал я очевидное. – После нескольких совершённых ею убийств. После того, как она захватила в заложники моего сына и едва не убила меня. И учтите, дорогой Александр Павлович, она тоже была агентом спецслужбы. Только не человеческой, а кваzи. А я был рядовым полицейским.
Полозков сбавил тон.
– Я понимаю. Извините. Но Виктория всегда была такой… щепетильной в вопросах морали. Гуманной. Ценящей жизнь во всех проявлениях. Для меня невообразимо то, что с ней сталось… – Он вздохнул. – Что вы от меня хотите, Денис?
– Александр Павлович, вы умный и эрудированный человек. Я убеждён, вы знаете какие-то вещи, которые даже не считаете нужным упоминать…