– Ты что, действительно допускаешь, что это могла быть сестра нашей подопечной? – спросил Капков.
– Семен, ты же сам меня учил, что нужно рассматривать все версии, – сказал Антон. – Даже самые невероятные и нелогичные.
– Тогда зачем она сама привела нас к трупу? Не вяжется что-то.
Морозов молча покрутил у виска пальцем. Капков искоса взглянул на следователя, но ничего не сказал.
Так же молча они поднялись на второй этаж, остановившись возле раздевалки.
– Она, наверное, проголодалась, – сказал Капков, глядя, как Антон засовывает ключ в замочную скважину.
– Добрый ты, Семен, – обронил Морозов, открывая дверь. – Она у тебя в кабинете столами швыряется, а ты…
Он замер на полуслове, неверяще глядя на пустую раздевалку.
Взгляды мужчин одновременно устремились к настежь распахнутому окну.
– Черт! – вырвалось у Морозова.
– Вот тебе и черт, – пробормотал Семен, бросаясь к окошку. Выглянув, он успел заметить знакомую фигурку в толстовке с накинутым на голову капюшоном. Доля секунды – и беглянка скрылась за уголом здания.
Следователи переглянулись.
– Как в сказке про Колобка, да, Антон? – с усмешкой произнес Капков.
Морозов выругался сквозь зубы.
* * *
Она плохо помнила, как снова оказалась у Дома.
К тому времени уже смеркалось, и он напоминал Кате исполинскую древнюю черепаху. Старую, злую и голодную черепаху, которая спрятала свою чешуйчатую голову в панцирь, но одно неосторожное движение, и она вынырнет наружу, ухватив пастью свою зазевавшуюся жертву.
Сонные окна Дома тускло мерцали, словно внутри зажгли свечи, рассохшаяся дверь медленно приоткрылась, будто приглашая девушку внутрь.
С трудом поборов охватившую ее панику, Катя глубоко вздохнула и вошла внутрь.
– Попытка номер два, – чуть слышно проговорила она. – Я не отступлюсь…
Она медленно шла по коридору, бегло касаясь рукой поверхности стен. Подушечки пальцев ощущали их шероховатую поверхность, вызывая ассоциацию с крупным наждаком. В какой-то жуткий момент Кате почудилось, что стены пульсируют, выпячиваясь и прогибаясь внутрь, словно огромное, тяжело дышащее живое существо, и она резко отдернула руку.
Наконец Катя оказалась в той самой комнате, откуда в тот раз попала на бесконечную темную лестницу.
«Я должна, – твердила она про себя, маленькими шажочками приближаясь к крошечному отверстию. – Должна убедиться… что она там…»
Она обхватила холодную ручку пальцами и потянула на себя.
Дверь не шелохнулась.
За спиной послышался болезненный вздох, и Катя подскочила как ошпаренная.
Комната была пуста.
«Это дом, – догадалась она, и лоб ее покрылся испариной. – Дом