С этих же позиций представляется неоправданным уравнивание ответственности защитника за данное преступление с ответственностью за фальсификацию доказательств, совершенную лицом, производящим дознание, следователем либо прокурором. Роль защитника в процессуальном доказывании принципиально отличается от участия в этой деятельности дознавателя, следователя и прокурора. Принимать решения о приобщении к делу тех или иных предметов, документов и т. д. защитник не компетентен. Не вправе он и обязать к этому должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование[473]. Не обладая же данными полномочиями, защитник не имеет возможности совершить действия, направленные на формирование недоброкачественных доказательств, которые по уровню общественной опасности отличались бы от подделки или подмены доказательств, совершенной потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком либо лицами, участвующими в гражданском деле, а также представителями всех этих лиц.
Кроме того, при фальсификации доказательств, совершенной лицами, осуществляющими производство по делу, неизбежно причиняется вред и другому объекту уголовно-правовой охраны — отношениям службы в государственных органах.
Подводя итог сказанному, полагаем, что ответственность за фальсификацию доказательств должна быть дифференцирована в зависимости не от вида судопроизводства, а от объема полномочий, которыми наделен соответствующий субъект относительно участия в процессуальном доказывании.
Формой вины в составах фальсификации доказательств является прямой умысел. Виновный осознает, что он подделывает или подменяет соответствующие предметы или документы, создавая тем самым препятствия для установления истины по делу, и желает, чтобы они были приобщены к делу в качестве доказательств и (или) использованы как таковые. В содержание умысла лиц, осуществляющих производство по делу, включается также осознание факта процессуального закрепления недостоверных доказательств.
В ч. 3 ст. 303 УК законодатель предусматривает ответственность за фальсификацию доказательств по уголовному делу о тяжком или об особо тяжком преступлении, а равно за фальсификацию доказательств, повлекшую тяжкие последствия.
Если установление содержания признака фальсификации доказательств по уголовному делу о тяжком или об особо тяжком преступлении не вызывает особых трудностей в связи с тем, что понятие тяжкого и особо тяжкого преступления дано в законе (ч. 4 и 5 ст. 15 УК), то толкование понятия «фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия» такие затруднения способно вызвать.