Вскоре они вернулись в дом, и Себастиан утащил Хантера наверх, надеясь найти хотя бы одну свободную спальню, которых, как ему казалось, в этом доме множество. Наконец, одна была найдена, на втором этаже, но чтобы пройти к ней, им пришлось скрываться от множества любопытных глаз, среди которых могли оказаться знакомыми родителей Хантера.
Они шли по небольшому коридорчику, завешенному картинами и фотографиями, когда неожиданно взгляд Себастиана зацепился за небольшой снимок юноши в военной форме кадета. Тот казался подозрительно знакомым, и когда Себастиан остановился, чтобы разглядеть его, вдруг понял, что видел точно такую же форму на фотографиях Хантера.
— Этот парень учился в твоей академии? — Себастиан удивленно посмотрел на Хантера, а затем снова на снимок. — Ты его знаешь?
— Да, — хмуро ответил он и сильнее сжал руку Себастиана, которую держал в своей все это время. — Он учился вместе со мной на курсе. Мы сейчас находимся в его доме. Это и есть Эллиотт Гилберт. И я надеюсь, что тебе не нужно объяснять, в чем его проблема, — Хантер оторвал Себастиана от снимка, и вскоре они заперлись в пустой спальне, чтобы отпраздновать Новый год только вдвоем. К разговору о Гилбертах они больше не возвращались.
Несмотря на запрет Хантера, в который входило упоминание Эллиотта при любых обстоятельствах, думать о нем было не запрещено. И несколько дней Себастиан ломал голову над тем, что же умудрился совершить Эллиотт такого, чем вывел Хантера из себя. Не своим же состоянием? Или внешностью. Хантер вообще не был похож на человека, который мог завидовать кому-то, потому что сам был идеален. И Себастиану казалось, что у него есть все, о чем только можно мечтать, и тот об этом прекрасно осведомлен. И сам должен завидовать своей жизни. Но, видимо, у Хантера были иные мысли на этот счет.
Как только вечеринка закончилась, они незамедлительно покинули поместье Гилбертов, и Хантер пребывал не в самом лучшем расположении духа, даже Себастиан, который попытался на следующий день развеселить его, потерпел поражение. И не смог ничего сделать, пока Хантер, видимо, не предпринял и решил что-то там у себя в голове. Что-то, о чем Себастиану знать, как ему казалось, не полагалось.
После Нового года, сославшись на какие-то неотложные дела, хотя отец Хантера и просил остаться, Куинн снова уехала в Нью-Йорк. Себастиан самолично присутствовал при ее разговоре с Рейчел по телефону, и хотя они мило щебетали друг с другом, Себастиану этот вовсе не напомнило разговор двух влюбленных. Скорее близких подруг. И хотя он не так много времени провел с ними обеими вместе, и делать выводы было рано, он все же сильно усомнился в том, что между этими двумя и правда что-то есть. А может, ему просто показалось. Ведь его желание уличить Куинн хотя бы в одной подставе было слишком крепко.