Просторная комната квадратной формы казалась пустой, за исключением висящего на одной стене свитка с рисунком орла на витой сосновой ветви, двух толстых татами на полу и большого кожаного сундука. Коврики лежали рядом с одним из окон, единственным, чьи жалюзи из черного бамбука были закатаны, обнажая великолепный вид далеких заснеженных гор.
Тора и Ойоши посмотрели с любопытством, но Акитада подошел к окну. Под ним на этой стороне не было галереи, а внешняя стена круто опускалась вниз к оврагу.
Вдруг он отшатнулся, сотрясаясь в приступе кашля. Все, в смятении, смотрели на него. Он задыхаясь, будто и с кляпом во рту, спотыкаясь оперся на Тору, который поспешил поддержать его. — Немного воды — прохрипел он, схватившись за горло.
В ситуацию резко вмешался Ойоши:
— Опустите господина на землю вот там, у стены и ослабьте его одежду на шее. И вы, Кайбара, принесите воды! Быстрее! Нельзя терять время. Вы же не хотите, чтобы губернатор умер тут, у нас на руках?
Кайбара колебался лишь мгновение. Когда он вышел, Акитада перестал задыхаться, вскочил и пошел к сундуку. — Давайте посмотрим, — сказал он удивленному Торе.
Доктор усмехнулся:
— Мне показалось, что все выглядит не вполне естественно. Он присоединился к ним и наблюдал, как они вынули из сундука несколько шелковых стеганых одеял и розовый подголовник. — Постельные принадлежности князя Маро, — сказал он, и, когда они достали снизу большой, покрытый лаком и позолотой ларец, — его письменный прибор. Что вы ожидаете найти, господин?
— Если бы я знал. — Акитада открыл коробку. Внутри находились две резные чернильницы, два фарфоровых сосуда с водой, четыре кисточки с лакированными ручками и два заточенных пера с черными чернилами. Акитада коснулся кончиков перьев. — Одно из них еще влажное, — сказал он, подняв палец с черной отметкой. — Я полагаю, оно не высохло, так как все эти одеяла сдерживали воздух. Интересно… — Он прислушался к двери, закрыл ларец и положил его обратно в сундук:
— Быстро, Тора! Положи все обратно и закрой его! — Тора повиновался, а Акитада снова лег у стены и, когда зашел Кайбара, с кувшином и чашкой, слабо кашлял.
Акитада отпил, прохрипел:
— Спасибо, и поднялся на ноги. — Сожалею, — пробормотал он, вытирая лоб. — Я должно быть, просто подавился воздухом, когда выглянул наружу. Какая досада!
Врач спросил Кайбару:
— Вы случайно не знать, какие симптомы наблюдались у князя Маро, перед тем, как он умер? Я спрашиваю из профессионального интереса.
— Я не знаю. Я думаю, что это случилось из-за его возраста. Ум его покинул лет пять тому назад, и он не допускал к себе никого, даже своего сына. Только Хидео служил ему. Летом он лишился речи и, наконец, тело последовало за ним, — Кайбара помолчал и добавил — Будда вызвал его к себе.