Бродманн нетерпеливо отмахнулся: да что там консилиум! И консилиум пришел бы к тому же выводу. Маньяк самый настоящий. Облеченный властью и ни перед чем не останавливающийся.
– Простите, – аккуратно напомнил Реджинальд, – вы упомянули о последнем совещании?..
– Да, – криво ухмыльнулся Ханс. – Пока вы собирались на катере, он тоже нас собрал на совещание. И сказал, что нам выгодно идти вместе с вами – вы немалая сила, в джунглях большое подспорье. Ну, а потом, когда приблизимся к… к той территории, вас всех, уж извините, придется устранить.
– И возражений не было? – сощурился Хантер.
По смущенным, насупленным лицам немцев ясно было, что на вопрос отвечать незачем.
– Ну поди тут возрази! – не без язвительности сказал Бродманн. – И я против не был.
Он развел руками.
А Реджинальда посетила странная мысль: странная, но несомненная. Он вскинул голову, уставился на Бродманна. А тот в ответ воззрился на миллионера с каким-то позитивным вызовом.
– Если моя догадка верна… – медленно произнес Реджинальд…
– Мне кажется, да, – жестко усмехнулся одним углом рта Ханс. – Все верно. Да! Это я его грохнул. Вот, – он хлопнул рукой по деревянной кобуре парабеллума. – Из этого самого ствола. В упор. И никаких угрызений совести! Таким не место на Земле.
При вооружении группы пресловутая немецкая педантичность проявила себя во всей красе. Все было строго продумано: «штурмовую пехоту» вооружили пистолетами-пулеметами «МП-28», плюс обычные пистолеты или револьверы на выбор (Рейнеке неизвестно почему предпочел достаточно экзотический револьвер Деккера), плюс холодное оружие. Научный и административный состав снабдили мощными длинноствольными пистолетами Люгера, более известными под названием «парабеллум», чьи патроны и отчасти магазины взаимозаменяемы с «машиненпистоле». Эти стрелковые единицы снабжались деревянными кобурами, способными присоединяться к пистолету в качестве приклада, а все оружие, стало быть, может представлять собой небольшой самозарядный карабин. Ну а двум первым лицам, Шеффлеру и Ветцлиху, помимо парабеллумов по штату полагались еще и карманные «вальтер-ППК».
Во вспыхнувшем внезапно бою с динозаврами ученый-биолог Бродманн испытал такой азарт, какого у него отродясь в жизни не было, несмотря на всю увлеченность наукой. И страха никакого. И радостное изумление, что он, Ханс Бродманн, неожиданно, но совершенно закономерно нашел себя. Что он родился на этот свет, чтобы стать не ученым, а бойцом, только в его жизни не было случая это проверить. И вот он, случай, получи! Жизнь перевернулась.