И он отворил дверь и крикнул:
— Подите-ка сюда, любезный!
Швейцар подошел.
— Кто вам передал этот пакет? — спросил его Вердюре.
— Комиссионер. Он сказал мне, что доставка уже оплачена.
— Он вам известен?
— Даже очень хорошо. Он стоит всегда у винного погреба на углу улицы Цигаль.
— Позовите его ко мне.
Швейцар вышел, а Вердюре достал из кармана памятную книжку, разложил перед собою банковые билеты и, глядя то на них, то в книжку, старался сличить номера с написанными в книжке.
— Эти билеты присланы вам не вором, — сказал он решительно.
— Вы думаете?
— Я в этом уверен. У меня выписаны все номера украденных билетов.
— Как! Их не было даже у меня!
— Зато они были в банке. И это к счастью. Ну-с, посылка эта исходит не от вора. Очевидно, эти деньги посылает вам то другое лицо, которое находилось у кассы в момент кражи, которое не могло помешать и страдает теперь угрызениями совести. Вероятность присутствия при краже двоих лиц, подтверждаемая царапиной, теперь становится очевидной. Ergo — я прав.
Кассир из всех сил старался понять эти слова, боясь перебивать Вердюре.
— Поищем теперь, — продолжал высокий господин, — поищем теперь, кто это второе лицо, находившееся при краже.
И он взял письмо, медленно прочитал его три или четыре раза, изучая построение фраз и каждое слово.
— Да, это несомненно, — проговорил он. — Это письмо составлено женщиной. Мужчина, оказывая приятелю денежную услугу, никогда не написал бы «помощь». Это обидно для получателя. Мужчина в этом случае употребил бы слово «взаймы», «безделицу», или попросту — «эти деньги», но никогда не «помощь». Только одна женщина, которой непонятны глупые мужские условности, может выражаться так прямо. А фраза «Это от всего сердца» — уже совсем бабья.
— Вы ошибаетесь, — обратился к нему Проспер. — В этом деле не может быть замешана никакая женщина.
Вердюре не обратил на его слова внимания.
— Посмотрим теперь, — продолжал он, — откуда вырезаны все эти буквы.
Он подошел к окну и с вниманием ученого стал рассматривать наклеенные слова.
— Эти буквы не из газеты, — сказал он, — не из романа и даже не из прейскуранта. Они такие характерные, что, кажется, я их где-то видел!
Он остановился, полуоткрыл рот, стараясь припомнить, а затем вдруг ударил себя по лбу.
— Знаю! — воскликнул он. — Знаю! Черт возьми! Как я об этом сразу не догадался! Все эти буквы вырезаны из молитвенника. Надо проверить…
И осторожно он провел кончиком языка по бумаге, смочил им наклеенные буквы, и как только клей растаял, он стал их отдирать булавкой. На другой стороне одного из слов было напечатано по латыни «Бог».