Валентина знала, что в этот вечер Гастон отправится в Тараскон, перейдет там через железный мост, ведущий из Тараскона в Бокер, и, как было условлено накануне, в одиннадцать часов ожидала его на этой стороне.
Но незадолго до назначенного часа, бросив случайно взгляд на замок Кламеран, она увидела там мелькание огней, чего раньше никогда не случалось.
Предчувствие чего-то страшного сразу овладело ею, и сердце у нее похолодело.
Какой-то тайный голос помимо ее воли настойчиво шептал ей, что в замке Кламеран случилось что-то страшное и особенное.
И ее беспокойство возрастало все более и более, пока наконец в окне у Гастона не засветился дорогой для нее сигнал, указывавший на то, что ее друг выходит к Роне.
Она не верила своим глазам, готова была ошибаться в своих чувствах и только тогда, когда сигнал этот повторился три раза, ответила на него сама.
А затем, полуживая, не чувствуя под собою ног и придерживаясь за стену, она сошла в парк и направилась к реке.
Господи!.. Кажется, никогда еще Рона так не бесновалась, как теперь. Возможно ли, чтобы Гастон ее переплыл? Едва ли… значит, действительно произошло нечто ужасное.
Она упала на колени и стала молиться.
И каждый предмет, который появлялся перед нею в темноте на поверхности реки, представлялся ей трупом ее Гастона.
Временами ей казалось, что она уже слышит его крик среди бушующих волн, ужасный крик утопающего, последний его протест против неумолимых, слепых стихий.
Но это не был крик Гастона.
В то самое время, когда гусары и жандармы возвращались без успеха в Кламеран, Гастон сотворил одно из тех чудес, в которое не поверил бы никто, если бы не было на то доказательств.
Он вышел из воды невредимым у самого парка Вер-бери.
И под деревьями он увидел белую тень: это его поджидала Валентина.
Он спасся!
Тотчас же, не дав себе перевести дух, он бросился к Валентине и скоро уже был около нее.
Измученная ожиданиями, несчастная Валентина лежала без чувств, и жизнь уже готова была ее оставить.
Объятия Гастона вернули ее к сознанию.
— Ты! — воскликнула она голосом, полным безграничной любви. — Это ты! Господь сжалился над нами? Он услышал мои мольбы!
— Нет, — проговорил он, — нет, Валентина, Бог безжалостен к нам.
Предчувствия не обманули ее. Она поняла это из слов Гастона.
— Что же случилось? — спросила она. — Почему ты пришел сюда вплавь, рискуя и своею жизнью, и моей? Что произошло?
— Случилось то, Валентина, что наш секрет теперь уже не наш и что наша любовь сейчас известна всем.
Она отшатнулась назад, точно пораженная громом, закрыла руками лицо и громко застонала.