* * *
— ...Вот тут сушёный сфагнум* на тампоны – завернул в вощеную бумагу, от воды. Крышу просмолили ребята на совесть — но сам знаешь, как оно бывает. В самый неподходящий момент… – Колин вздохнул и устало махнул рукой. — Мелисса… ну ты сам лучше меня знаешь, как её поливать-удобрять. А тут вот бинты, вся тумба только под них. С этой стороны длинные и широкие, для тулова, а эти – покороче и поуже, для конечностей…
– Записал, – я показал ему лист бумаги, закреплённый в самодельной планшетке. Даже Рубежники пока не додумались снабжать младших командиров такими полезными штуками централизованно. Пришлось выкручиваться. — Ты не волнуйся, я в любом случае проведу прямо завтра полный переучет. И ты меня знаешь — относиться буду бережно…
Не пустые слова для человека, отдавшего без малого пять лет для обустройства лазарета.
– Да видишь, как вышло, — поморщился фельдшер и ещё раз тяжело вздохнул.
-- Одного не понимаю, как тебе удалось заставить Фомозу вписать меня в медслужбу, – решил перевести разговор я. Спецсредства мы уже учли и приёмо-передачу оформили, а остальное было не так уж важно. По крайней мере для меня – виталисту обычно бинты и шовный материал просто не нужны. И до гнойных ран я доводить уж точно не собираюсь. – Официального обучения на помощника военмедика я не проходил, а замком у нас тот еще формалист…
– Так забрали у меня обоих санитаров прошлой зимой, на другие заставы, – дёрнул щекой военмедик. – Сказали, “достаточно научил”. Хотя какое там… И новых лейтенант набрать не дал. “Год выслуги минимум, так правильно…” В общем, сказал я сегодня в глаза этому барану: “или Арн будет вместо меня – или я просто закрываю лазарет и ухожу. А вы как хотите, так и лечите”.
Мужик помолчал, исподлобья оглядывая ставшие за пять лет ему буквально родными стены, и тихо добавил:
– Извини. Не хотел я, чтобы так… В сердцах подал рапорт, на эмоциях. Уж больно всё тогда сложилось мерзко. Двадцать лет служу, всякое бывало, но чтобы до смертоубийства едва не дошло. И из-за чего? Из-за бабы! А потом самосуд по сговору… – собеседник передернул могучими плечами. – Да и я тоже хорош – повелся на рыжие локоны, как последний… А у меня жена там есть. И дочки – три!
– Вот и повидаешь, заодно. Сколько ты там от дома бегал? Шесть лет? – я улыбнулся, демонстративно проведя пальцами по своей щеке. И не удержался, хмыкнул, увидев как Колин зеркально повторил мой жест и машинально потер свою щеку. Там, где у него ещё недавно “красовалась” полоса чёрной как ночь кожи, поросшей короткой густой шерстью. От “повёлся” тоже был толк.