— Легенды говорят, что таким, как ты, люди вбивали в грудь осиновый кол. — Эрнест зловеще улыбался. — Я знаю, потому что сам был одержим… Но сейчас я пришёл с совершенно другой целью, ведь я…
— Ах! Он хочет оживить Спящую Красавицу! — Алиса Тарсила откинулась на спинку стула, издевательски смеясь. — Я не могу!
— Не совсем, — по лицу Эрнеста словно пробежала лёгкая тень. — Я заключил пари — и должен был найти человека, что не продаётся.
Ортега, уже понимая, что должно произойти, увидел ужас во взоре Алисы Тарсилы. Он вскочил, пытаясь помешать, но было поздно. Шум выстрела прозвенел в ушах, и, вдыхая запах жжёного пороха, он повернулся, чтобы увидеть оседающую на пол грузную фигуру сеньоры Паулы, под чёрной вуалью которой растекалось бордовое пятно.
Эрнест встал и поправил пиджак.
— Я ухожу — и, на случай, если сеньора Алиса поторопится со звонком, прихвачу с собой её парик. Счастливо оставаться!
Он открыл входную дверь и прошёл мимо скорчившегося, будто его оглушило, юноши. Тот лежал на холодном кафеле и беспомощно стонал. Они встречались несколько раз — кажется, парня звали Бартоло, и он жил в этом же доме. Не обращая более на него внимания, Эрнест вышел в ночь. За спиной у него завывал сеньор Мигель.
Дальнейшая судьба туриста из Венгрии осталась неизвестной для тех, кто проявил к ней интерес; несмотря на все старания властей, след его затерялся.
Мигель Эстрана прожил ещё несколько лет — он даже женился, и его молодая жена, позволявшая своему супругу злоупотреблять спиртным, быстро спровадила его в могилу. Сказалась болезненная слабость, отличавшая всех да Роха и их родственников — цирроз печени не позволил сеньору Мигелю прожить и трёх лет, после чего он скончался.
Схожая судьба постигла и сеньору Алису Тарсилу Эстрану-Сегалл, пребывавшую с сеньором Мигелем в родственной связи, характер которой остался до конца не выясненным. Он скончалась от сифилиса, так и не успев прочесть рецензию влиятельного издательства на её рукопись «Секс, СПИД и кариоки», гласившую: «Не обладает ни художественными, ни какими-либо иными достоинствами, к тому же создаёт о бразильцах негативное впечатление; позорит нацию».
Хосе Ортега не явился на подписание контракта и перестал отвечать на звонки руководства. Его уволили, а жена подала на развод. Однако же, он ещё несколько лет проживал в Рио-де-Жанейро, меняя одну симпатию за другой. Наконец, женское общество наскучило ему, и Ортега примкнул к ультралевым, последователям Карлоса Маригеллы. С того момента, как он отбыл, по слухам, в затерянный в сельве лагерь для обучения тактике партизанской войны, о нём более ничего не слышно.