– Глупая, радуйся, что этот ненужный человек не задержался в твоей жизни, – шепнул непривычно ласково Логинов, и его губы прошлись по моей щеке. – Не стоит плакать из-за такого ничтожества…
– Это была моя мать, – собственный спокойный голос несказанно удивил, как и то, что кома в горле больше не было. – Она сказала, что сделала это ради меня, проверяла его. Тогда я ушла из дома и больше туда не вернулась.
– Вот и молодец, – уверенно заявили мне на ухо, и – внезапно напряжение ушло.
Я чуть ли не физически ощутила, как распрямляется невидимая пружина, и хотя до прощения было еще далеко, но обида ушла. Как гной из раны. Еще болело немного, но вскоре и это пройдет. Что же до Антона… И правда, зачем ненавидеть того, кто этого недостоин? И уж тем более из-за него ставить на себе крест? Пусть лучше будет разочарование, это вернее. А для начала неплохо бы признать, что стоять здесь в объятиях Логинова и слышать спиной размеренный, сильный стук его сердца мне очень даже нравится. Вопреки всем страхам и опасениям, крепко засевшим в душе. И да, вот прямо сейчас мне хотелось, чтобы он поцеловал меня. Только я же совсем не имею опыта общения с мужчинами и не представляю, как… как дать понять…
Роман не разжимал рук, а я не пыталась выбраться. Его дыхание шевелило пряди около уха, и вдруг я почувствовала легкое прикосновение чуть ниже, на шее. Чутко прислушалась к ощущениям и поняла – приятно. Захотелось откинуть голову, прикрыть глаза и позволить… Сердце мячиком ухнуло в живот, едва представила, что стоит совсем немного повернуться, и мои смелые желания осуществятся прямо сейчас. Страх, настороженность, недоверие – все куда-то ушло, притаилось в глубине, капитулировав под могучим напором совсем других чувств. И кажется, Логинов отлично это все уловил. Вроде он говорил там что-то насчет своей восприимчивости к эмоциям?.. Ладонь Романа легла на мою щеку, мягко повернув голову, и его губы накрыли мои, прерывая поток сумбурных мыслей.
Прикосновение было очень нежным, осторожным, я бы сказала, и вместе с тем уверенным. Он придерживал, не давая отвернуться, однако откуда-то я знала, что если бы не захотела, Логинов отпустил. Волнение лизнуло изнутри огненным языком, по телу прошла дрожь, и под ласковыми, настойчивыми поглаживаниями языка я сдалась окончательно, приоткрыв рот. Сама не поняла, как вцепилась в плечо Романа, потому что коленки подгибались, волны жара и холода попеременно окатывали от макушки до пяток. Меня пробовали на вкус, вдумчиво изучали, и я снова не заметила, как втянулась в приятный процесс, пытаясь отвечать, пусть и не совсем умело. Но мне хотелось. Точно так же целовать, уплывать на волнах новых, непривычных эмоций и не думать ни о чем. Как мы опустились на землю, тоже не отследила, просто вдруг оказалась почти лежащей на руках у Логинова, а его пальцы поглаживали ключицу в вырезе рубашки, заставляя кожу вспыхивать огненными искорками. Сердце стучало все быстрее, кровь шумела в ушах, и внизу живота появилась странная горячая тяжесть.