— Что-то случилось? — встревоженно спросила Ольга.
— Да. Случилось, — буркнул следователь.
Они прошли на кухню, на которой два дня назад его и участкового Диму Рогозина, хозяйка дома потчевала отличнейшим кофе.
— Кофе, чай? Хотите вина или могу предложить ликер. У меня есть вкусный, — вновь, взяв на себя роль радушной, заботливой хозяйки предложила Ольга Сергеевна.
— Кофе, — сказал следователь. Чего не выпить если предлагают? Авось, яду не подсыплет.
Ольга улыбнулась.
— Я тоже кофе пью круглосуточно.
Прохоров решил «не поддаваться» на милую улыбку. Ее обладательница, далеко не так проста, как изображала при первой встрече. Не станет он улыбаться этой коварной особе.
— Так, что же случилось? — усаживаясь с чашкой, напротив, него спросила Ольга.
— Ваш сосед, Петер Данионитас найден сегодня мертвым в своем доме, — официальным тоном сообщил ночной гость.
Глаза Ольги округлились, приоткрывшийся рот, тоже стал почти круглым. Она прижала к губам тонкие пальцы.
— О боже! Что же происходит?
Она беспомощно смотрела на Прохорова испуганными глазами, как будто ища на лице служителя закона ответ на заданный ею вопрос.
— Да черт его знает, что происходит, — довольно грубо ответил он. — Нехорошие дела тут у Вас происходят.
Он пару минут сверлил ее взглядом. Ольга почувствовала себя неуютно. Сегодня от следователя исходила какая-то явная агрессия, враждебность. Только непонятно почему.
— Это связано с предыдущими убийствами? — спросила она, скорее просто, что бы хоть как-то нарушить затянувшееся молчание.
— Вероятнее всего да, — сказал Прохоров. Чувствуя, что неправ, в конце концов, он сам сюда приперся ночью, он, чуть более мягко, спросил: — Вы были знакомы с убитым?
— С Петером? Да. Не слишком хорошо. Но, иногда, общались. Он увлекался антиквариатом, искусством. Все время покупал книги связанные с этим. Что-то вроде хобби. Вот, иногда, на почве, как он считал, общих интересов болтали. — Она улыбнулась. — На самом деле, я в этой области почти профан.
Прохоров удивленно посмотрел на нее.
— Вы же, насколько я знаю, художница.
— Ну, я, скорее, любитель, — скромно сказала она. Особо глубоких познаний у меня нет. Я, скорее декоратор. А Петер, он знал все тонкости, историю искусства, все направления, всех мастеров, манеру написания… В общем, увлекался этим весьма серьезно. Мне даже неловко иногда было, чувствовала себя невеждой…
— Когда вы виделись в последний раз?
— Несколько дней назад, — брови ее приподнялись, и она взмахнула рукой. — Он занес мне книгу по искусству. Старое издание, он, вроде, такие собирал. Сказал, что я обязательно должна ее посмотреть. Что в ней великолепные репродукции. Я хотела сразу посмотреть и вернуть, но он заявил, что такие книги нужно изучать с чувством, в спокойной обстановке, а не на бегу. Всматриваясь в детали. Я не хотела ее оставлять. Книга, хоть и не очень ценная, но все же, редкая. Я боялась, вдруг помну или еще, что-то. Ну, Вы понимаете, чужая вещь. Петер он такой, педант. Потом было бы очень неудобно. Да, и она была мне не особо интересна. Не мой стиль. В общем, я не хотела ее брать, но он так настаивал, так расхваливал и восхищался, да еще и сам ее завез… Ну, чтобы не обижать человека пришлось оставить ее у себя. Потом пролистала ее и положила аккуратненько в кабинете, что бы через несколько дней вернуть. Мол, отличная книга, посмотрела, полюбовалась. Получила истинное наслаждение. — Она улыбнулась.