И вдруг я подумал: а не Времени ли ЕМУ нехватало?
И действительно, что там эти жалкие в виду громадности Вселенной и очевидности Панспермии мы.
Мы не цель. Как и всё вокруг, мы лишь Следствие Решения Покончить со Скукой и Устроить Большой Взрыв, Чтобы Время Потекло.
Впрочем, не комично ли говорить о скуке, относя ее к безвременью?
— О безвременье мне нечего сказать, — признаюсь себе, в то время как из услужливой памяти возникает сфинкс, будто достаточно сидеть и молчать, чтобы время стояло.
Услужливая память подает мне слово Дух как поплавок для привычного плавания по поверхности вещей, и вот уже готова история, как Дух захотел увидеть, а потом захотел понять, что он видит, и как для отражения текучести времени подходящей оказалась вода.
Слабосоленая вода с примесью белка и жира, потомок динозавров, Я.
Тут я с радостью заметил, что мои безнадежно-панспермические мысли входят в явное противоречие с существованием хора и оркестра.
Вселенная перестает быть холодной и при этом, вопреки законам природы, ледники Антарктиды прекращают свое сулящее гибель таяние, когда объединенная команда людей издает звуки, подсказанные Добрым Хозяином и организованные по законам Накопленного Настоящего.
Перед фактом столь очевидной божественности сотрясений воздуха я еще в детстве удивлялся парадоксу условности нашего существования в сравнительно тонком слое атмосферы.
Удивляюсь и сейчас.
В детстве меня повергал в смятение мысленный эксперимент общения с глухими пришельцами, когда было так легко найти общий язык, используя предметы и символы — а музыка как бы и не существовала.
Теперь этот эксперимент уже не угрожает сведением музыки до уровня специфически людской частности. Теперь он указывает на существование чего-то еще — пусть будет понаучнее, к примеру — МЕТАЯЗЫКА.
Потому что я представляю себе, что и у глухих пришельцев были вдохновение построить корабль — и тоска в пути.
Вспоминая, как смотрит глаз акулы, я понимаю, что мои представления принадлежат вере, потому что все может быть совсем иначе: глядящий на нас из Вселенной глаз может и не знать, что такое тоска.
Возражением служит тот факт, что пришельцы, так же как и мы — дети Большого Взрыва: происходим из одной точки при всей неопределенности этого понятия. Имея столь общий корень, сознание идентично: «звездное небо над нами, Царство Божие внутри нас».
Возражение возражению формулируется просто: Бога нет.
Мы и Они — сами себе черти, прогресс — полеты на метле. Доброта — экономия тревоги. Потому что как только стая усложнилась, терпимость к ближнему оказалась выгодной: лучше тратить силы на охоту, чем оберегать холку от брата.