Это было еще одно правило, которым Гребски руководствовался в жизни: прослушивать сообщения на автоответчике только после ужина и сигары. Прослушав, пометил в блокноте, кто и чего от него хотел. В основном хотели узнать, будут ли вовремя готовы заказанные статьи. Больше всех его хотел Стив Зетнер, требовавший немедленно связаться с ним, потому что последний роман Дениса хотят издать в России, а он не знает, смогут ли они получить оттуда деньги. Звонила Таня, напомнившая, что сегодня пятница и они ужинают вместе в японском ресторане.
Звонила и Зоя Рафалович. Одно время они были любовниками, но их связь себя исчерпала, и они остались просто хорошими друзьями. Голос Зои показался Денису каким-то потерянным. Хорошо зная, что она имеет привычку делать трагедию из-за самой ничтожной мелочи, он все же набрал знакомый номер. Телефон был занят. Вероятно, Зоя нашла иного собеседника и теперь изливает на него все свои реальные, а по большей части мнимые жизненные проблемы.
Случались у нее, вполне довольной жизнью, бодрой и успешной в делах молодой женщины, периоды глухого депрессняка. В один из них, месяца три назад, Зоя без предупреждения заявилась к нему, уселась на диване со стаканом джина и вызывающим тоном сообщила, что ей нужно расслабиться, поэтому сейчас они займутся сексом, а «от Татьяны не убудет».
Пока Денис многословно и не очень убедительно пытался воззвать к ее благоразумию, Зоя смотрела на него широко распахнутыми голубыми глазищами, кивала, соглашаясь, и… медленно раздевалась. К тому моменту, когда он наконец замолчал, она стояла перед ним совершенно обнаженная, расставив ноги и слегка покачивая бедрами. Темные волосы на лобке она всегда выстригала в форме буквы V. Сейчас там добавилась татуировка в виде забавного котенка.
— Ну?..
Ночь выдалась безумной. Утром, глядя на безмятежное и чистое лицо лежащей рядом женщины, Денис недоумевал, вспоминая ночную корриду с привлечением подручных средств, вроде льда, взбитых сливок и шампанского. Действие переносилось из гостиной в кухню, из кухни в джакузи и опять в гостиную…
«Все-таки в каждой женщине сидит черт», — решил тогда Гребски. Проснувшаяся Зоя утвердила его в справедливости этой глубокой и свежей мысли. Она мягко, но решительно пресекла его поползновения повторить ночные подвиги, по-сестрински чмокнула в щеку и объявила:
— Спасибо, что уступил моей минутной слабости, только больше мы этого делать не будем!
Она на неделю исчезла, а когда вновь объявилась, вела себя так, словно все, происшедшее той ночью, Денису просто приснилось и не имеет к ним никакого отношения. Если Татьяна и заподозрила что-либо, то, будучи женщиной умной, ничего не сказала ни Денису, ни Зое.