«Реплики?» – до нее наконец дошло: он же играет последнюю сцену из «Призрака любви»!
– Ах да! Как же его там звали… Артур. Ну конечно! Я никогда не забывала тебя, Артур.
– Но не так же фальшиво!
– Я никогда не забывала тебя, Артур.
– Уже лучше. Еще раз.
– Я никогда не забывала тебя, Аллен…
Она сказала – Аллен? Или послышалось?
– Меллисента… Столько лет прошло! Столько лет – без тебя.
– Целая жизнь…
– Где бы я ни был, я всегда помнил о тебе. И слишком поздно понял: ты – единственная.
Элис закрыла лицо руками, Рик поднялся.
– Все, никогда больше не буду смотреть этот дурацкий фильм! – пробормотала Элис сквозь смех.
– А! То-то же! Но это еще не все. – Он улыбнулся и протянул ей руку. – А танец?
– О нет!
– О да. – Рик смешно передразнил паническую интонацию Элис. – Давайте. Вы же обожаете «Призрак любви».
Рик негромко запел, слегка утрируя, песню из этого фильма:
– Только ты одна… только ты одна лишь в сердце у меня… Даже летний дождь… Тара-тара-ра…
Он схватил ее за руку, стащил с диванчика и повел в танце, заставляя кружиться. Элис смеялась.
«Что ты делаешь, а? – шипел внутренний голос Аллена. – С ума сошел? Ты же просто из штанов выпрыгиваешь, чтобы совсем ее очаровать. Выпендриваешься, как чертов павлин». – «Отстань, я большой мальчик и делаю, что хочу», – Рик заткнул внутренний голос и еще сильнее закружил Элис. Но тут у большого мальчика вдруг как-то помутилось в голове и потемнело в глазах, так что Элис пришлось его поддержать.
– Простите… Что-то я не в лучшей форме.
– Может, вам пора отдохнуть? Уже поздно.
– Пожалуй. Да и вам надо поспать.
Элис задула свечи – они и не заметили, когда зажегся свет. Она провела Рика наверх, в свою комнату, и первое, что он увидел – был старый театральный плакат к спектаклю «Сирано де Бержерак».
– О, какая древность! Где же вы нашли? – поразился Рик.
– Раздобыла. У меня большая коллекция была, остался только этот. Вот, располагайтесь. Обогреватель я включила.
– Может, поговорим еще немного? Мне все равно не заснуть. Если вы не очень устали.
– Можем поговорить.
Рик расположился на кровати – полулежа, прямо поверх лоскутного одеяла, Элис, чуть помедлив, устроилась рядом с ним.
– Красивое одеяло, – сказал Рик.
– Это мама сделала.
– Так что же случилось с коллекцией плакатов?
– Отец уничтожил. У меня все стены были завешаны. Он напился, все посдирал, изорвал и сжег на заднем дворе. Вот этот один мама спасла. Склеила кое-как скотчем, спрятала. Отдала только после его смерти.
– Бедная девочка! Ты так его и не простила?
– Не знаю. Сейчас кажется смешным, а тогда было очень больно. В общем, я ушла из дома. Уехала к сестре в Лондон.