Жила-была принцесса, и было у нее три имени.
Первое имя было Розабланка – белая и невинная, чистая и благоуханная.
Утренняя роза…
В магазине тихо, иногда скрипят сами по себе половицы. Тикают часы. Темнеет. Ничего не происходит. Тысячу лет ничего не происходит. Время остановилось. Теперь всегда будет шесть часов вечера. Элизабет завязла в этом времени, как пчела в сиропе. Господи, пусть бы пришел кто-нибудь! Господи, Господи, Господи! Пусть бы пришел… доктор Димитрий Дорн. Он прочел всего Достоевского. У него красивые руки, внимательные глаза. Синие, как у младенца. Так странно! Сам старый, а глаза детские. Он добрый. Элизабет чувствует это, он добрый. Он увезет ее в Лондон, в Париж, в Мюнхен. Или еще куда-нибудь. В Руританию. Она больше не может так жить. Слишком много нелюбви.
Завтра он уедет. Завтра. Димитрий входит в магазин, вступает в это остановившееся время. Вечные шесть вечера. Желтый свет. Книги, книги, книги. Слова, слова, слова. Никакие книги не помогут. Я слишком стар для нее. «Приглашу ее в кафе – думает он. – Добрый вечер. Позвольте пригласить вас на чашечку кофе! Так я скажу», – думает он.
– Добрый вечер. Выходите за меня замуж, – говорит он. Он это сказал! Невероятно.
В ее глазах безмерное удивление. Время сдвинулось с места. Уже десять минут седьмого.
Невероятно. Он это сказал! Такой прямой ответ на ее молитву. И так быстро.
– Я согласна! – говорит она. – Я согласна.
Она смотрит ему прямо в глаза. Синие глаза. Черные зрачки. Карие глаза. Прямо в душу.
– Берешь ли ты, Элизабет, этого мужчину…
– Я, Димитрий, беру эту женщину…
– В бедности и богатстве?
– В горе и в радости.
– В здравии и болезни?
– И пока смерть не разлучит нас.
Так не бывает.
Вокзал.
Она идет рядом с Димитрием. Рядом и чуть впереди. Собака нашла хозяина.
– Можно, я буду называть вас Лиза? Элизабет – это так длинно!
Лиза? Она примеряет свое новое имя, как платье. Платье тоже новое. Лиза! Ей нравится. Короткое, уютное. Лишние буквы осыпаются с нее, как сухие листья с дерева. Лиза. Пчела звенит в розе. Минни и Дотти машут руками, Минни ревет, глупая. Прощай, прощай!
Анна не плачет. Она никогда не плачет. Нелюбовь. Вот что тебе остается. Одна нелюбовь. Анна смотрит на Димитрия. Смотрит внимательно и строго. Видит его насквозь. Вот, возьмите вашу птичку, сударь. Такая хорошенькая, такая послушная птичка. Надеюсь, вы позаботитесь о ней? Что вы, что вы! Конечно, клетка входит в комплект.
Время летит, как бабочка. Только что было девять – уже девять пятнадцать. Потом без пяти десять. И все то же утро. Стучат колеса. Гудит локомотив. Ди-ми-и-три-и-ий! Лиза? Димитрий любуется ею: как она хороша, как прелестна, даже в этом нелепом платье! Он купит ей новые платья, туфельки, будет ее наряжать, баловать, он будет ее любить… любить… в полумраке спальни… на смятых простынях… На двадцать лет моложе, подумайте! Да что вы, на все тридцать! Смущение, белая нежная кожа… Нет, нет, нет, не сейчас, потом, потом, еще не время. Не время? Маленький алчный зверек прячется в свою норку, в заветный ящичек, под замок его, под замок, и задвинуть подальше, подальше. Еще не время. Еще час на поезде, такси… когда же они приедут, наконец?