На Димку смотреть стало страшно. Грудь ходуном заходила, глаза больные, бросился бежать вон из комнаты, схватил куртку, хлопнул дверью.
— Сукин ты сын, — сказала я Аркаше. — Родного сына в дураках оставил. Мастер. Что-то тошно мне с вами, пойду в ванную, а вы выметайтесь.
Пошла мимо Лома, он на меня глаза пялил вовсю, а морда довольная.
— Что, Ломик, — сказала я ласково, напирая на него грудью. — Твоя работа?
Он облизнулся, а Аркаша заорал:
— Уйди отсюда, уйди, пока не убил.
Следовало найти во что бы то ни стало Димку. А он исчез. Раз пять домой звонила, трубочку маменька брала: «Димы нет». С утра возле их дома в машине сидела, из автомата звонить бегала. Из дома он не выходил, и дома его, по словам матери, нет. Ясное дело, врет. Плюнула на все и пошла к нему. Маменька дверь открыла, увидела меня и глаза вытаращила:
— Ах ты, бесстыжая!
Я сделала шаг и рявкнула во весь голос:
— Димка где?
— Нет его, уехал.
— Врешь. Дома он.
— Уходи немедленно, милицию вызову.
— Вызывай. Не уйду, пока Димку не увижу.
Тут он и появился. Видок у него как с перепоя, глаза больные, лицо бледное.
— Идем, — сказала я и к выходу, он за мной, а маменька за ним.
— Дима, не ходи с ней, — закричала.
— Мама, успокойся, я сейчас, — ответил он.
Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал; спустились мы на один пролет, у окна встали. Родительница все ж таки выскочила.
— Мама, — попросил Димка, — не надо весь подъезд по тревоге поднимать. Я сейчас.
Дверь она закрыла неплотно, подслушивала, язва. Мне, впрочем, на это было наплевать.
— Дима, — заплакала я, — не бросай меня, пожалуйста.
Он отвернулся.
— Тебе обязательно надо было себя шлюхой выставлять?
— А что мне делать? В ногах у родителя твоего валяться? Не дождется.
— Грязно все это, — сказал он, поморщившись, а я дернулась, точно меня ударили.
— Я тебя не обманывала. Ты знал с самого начала.
— Знал, только не про отца.
А у меня мысли путались. Надо было что-то сказать, убедить его, заставить со мной поехать, а я только смотрела на него во все глаза, чувствуя, как сердце рвется на части. Протянула к нему руку, позвала:
— Дима.
Он дернул головой:
— Не надо.
Я бросилась бегом по лестнице, думала, за мной кинется, позовет… Не кинулся и не позвал. Я выскочила из подъезда, успев услышать, как хлопнула дверь в его квартиру. Села в машину, реву, слезы, как горох. Поехала к Таньке на работу, наревелась вдоволь, дождалась, когда муж в театр уйдет, и домой отправилась, опять реветь.
Едва приехала, как в дверь позвонили. Я кинулась со всех ног открывать, думала, может, Димка, а это Аркаша.