— Это или другое — какая разница? — И неожиданно, слегка дрожащим указательным пальцем Дезире смахнул со щеки слезу, одну-единственную. — Когда можно будет взглянуть на него?
— Завтра утром в институте судебной медицины.
— Это там, внизу, на том берегу?
Старик снова наполнил стопки. Взгляд его был устремлен в одну точку. Мегрэ выпил и, простившись с Дезире, занял свое место в машине.
— Сначала отвези меня, потом уже поедешь к себе, — сказал он Лапуэнту.
Было около полуночи, когда он поднялся по лестнице и увидел жену, поджидавшую на площадке у приоткрытой двери.
— Ты не простыл? — обеспокоенно спросила она.
— Я почти не был на улице — раскатывал в машине.
— Но ты охрип…
— Но я же не кашляю. Насморка тоже нет.
— Посмотрим, что будет утром. А пока я приготовлю тебе грог и дам две таблетки аспирина… Твой мальчишка сознался?
Мадам Мегрэ знала, что Стирнэ убил свою бабку.
— Без всяких усилий с моей стороны.
— Убил из-за денег?
— Он безработный. Три месяца не платил хозяйке. Его согнали с квартиры.
— Садист?
— Какое там? Просто у него развитие десятилетнего ребенка. Не отдает себе отчета ни в том, что случилось, ни в том, что его ждет. На вопросы отвечает без уверток и старательно, как школьник.
— Выходит, он невменяемый?
— К счастью, решать это не мне, а суду.
— Кто будет его защищать?
— Как всегда, адвокат из начинающих, никому в суде не известный: у мальчишки всего три франка в кармане… Но задержался я не из-за него, а из-за человека весьма заметного. Его застрелили, когда он выходил из самого шикарного дома свиданий в Париже…
— Ну, я пошла варить грог, а то уже вода кипит.
Мегрэ стащил с себя волглую одежду, натянул пижаму и, поколебавшись, набил трубку. Вместе с привычным вкусом и запахом табака он ощутил противный привкус простуды.
Когда жена, принеся утреннюю чашку кофе, коснулась рукой его плеча, Мегрэ испытал, как в детстве, соблазн пожаловаться на недомогание, чтобы ему разрешили еще немного поваляться в теплой постели.
Голова болела, ломило в висках. Лоб покрылся испариной. Оконные стекла заливал ровный молочно-белый свет, словно они были матовыми.
Мегрэ выпил кофе и решил вставать. Ворча, он подошел к окну взглянуть, что делается на улице. В утреннем тумане мелькали первые редкие прохожие. Засунув руки в карманы, они торопились в метро.
Все еще не стряхнув с себя сон, Мегрэ допил кофе, а затем долго стоял под душем. Потом побрился, думая о Шабю, образ которого неотступно преследовал комиссара.
Кто из тех, кто рисовал ему этот образ, ближе всего к истине? Для Бланш он был только клиентом, одним из самых выгодных клиентов, никогда не забывавшим заказать шампанское. Шабю сорил деньгами, чтобы продемонстрировать всем, как он богат, и с великим удовольствием рассказывал: «Я начинал простым торговым агентом, таскался из дома в дом. А отец и сейчас еще держит кабачок на набережной Турнель. Он у меня малограмотный».