— Пока ничего определенного, — уклончиво ответил комиссар.
— Во всяком случае, вы хорошо сделали, что не распространялись в присутствии газетчиков.
Потом он просмотрел оставшуюся почту, вызвал машинистку и продиктовал ей несколько писем. Его еще поламывало, он испытывал слабость, но не выпускать носовой платок из рук нужды уже не было.
Незадолго до полудня вернулся Лапуэнт.
— Надеюсь, патрон, вы будете мною довольны. Я почти уверен, что мне удалось сойти за частное лицо… Ну и похороны! Присутствовало не более двух десятков человек, а из служащих был только Лусек.
— Знакомые лица тебе не попадались на глаза?
— Когда я выходил из церкви, мне показалось, что с противоположного тротуара меня кто-то разглядывает. Я попытался подойти поближе, но пока пробирался через поток машин, человек исчез.
— Возьми-ка, почитай! — И Мегрэ протянул инспектору письмо, читая которое тот несколько раз улыбнулся.
— Думаете, это он?
— Заметь, автор письма подстерегал меня на площади Вогезов, набережной Шарантон, у входа в Уголовную полицию. Сегодня утром он, наверное, ожидал, что я буду на похоронах.
— Он видел меня с вами и узнал.
— Пусть во второй половине дня кто-нибудь из наших ребят будет на площади Вогезов и не показывает вида, что знает меня. Возможно, я зайду к госпоже Шабю. Нужно тщательно проследить, не бродит ли кто-нибудь поблизости от дома. Мы уже убедились, что этот тип обладает удивительной способностью мгновенно исчезать.
— Вы хотите, чтобы я это взял на себя?
— Если не возражаешь. Тем более что ты его уже видел.
Завтракать Мегрэ поехал домой. С аппетитом поел и четверть часика вздремнул в кресле. Вернувшись на службу, позвонил на площадь Вогезов и попросил к телефону хозяйку. Ждать пришлось довольно долго.
— Прошу прощения, что беспокою сразу после похорон. Признаться, мне не терпится просмотреть письма, они могут навести на след.
— Вы могли бы приехать сейчас же?
— Охотно.
— В пять часов у меня важное свидание, которое я никак не могу отменить. Если вам удобно…
— Я буду у вас через несколько минут.
Лапуэнт уже стоял на посту, поблизости от дома. Мегрэ попросил Торранса отвезти его и тут же отослал инспектора на набережную Орфевр. С парадной двери исчезли черные драпировки с серебряной бахромой, вид квартиры изменился, — в ней приготовились жить. Только запах хризантем напоминал, что еще недавно здесь лежал покойник.
Жанна Шабю была в том же черном платье, что и накануне, только приколола брошь из самоцветов, отчего внешность ее казалась менее строгой. Держалась она непринужденно и уверенно.