— Мы выходим в открытое море, — добавил он. — Земля с того борта, которым мы причаливали, так что не перепутаете. Еще чуть и мы повернем на север. Это направо, со стороны рулевого весла. Это рука, которой вы себя удовлетворяете.
Воронья Кость выдавил улыбку, а Хоскульд ловил ухмылки своей команды, пока Мурроу не обернулся и не посмотрел на сидящих побратимов.
— Не боись, парни, — проревел он. — У нас достаточно хлеба, рыбы и воды, на случай если этот толстозадый торговец заблудится. К тому же с нами птицы, которые подскажут Вороньей Кости путь, когда ничего другое не поможет.
Воронья Кость, подтверждая это, поднял руку, а команда Хоскульда, замерев, уставилась на юношу. Затем они занялись своими делами, а Воронья Кость усмехнулся, он не знал ни одного северянина, а тем более христианина, которого не удивлял бы мужчина, которому подвластен сейдр; никому из них не нужно было напоминать странные истории, окружающие молодого Олафа.
— Нам не понадобится птичья магия, чтобы привести нас туда, куда мы направляемся, — в конце концов, с видом обиженного христианина, выдал Хоскульд. — И я не собьюсь с курса, ирландец. Этот корабль благословлён сами Господом.
И в этот момент одинокая чайка, сидящая на рее, вспорхнула и с криком и диким хохотом направилась к земле — серо-голубой линии. Воронья Кость наблюдал за ней, у него волосы встали дыбом; нехорошо искушать норн, подумал он.
— Однажды жил-был один хёвдинг, который служил одному ярлу. Не спрашивайте меня, где и когда, — начал он, и все головы повернулись к Олафу. Воронья Кость не собирался рассказывать; истории сами приходили к нему, но те, кто слышал их ранее, подвинулись поближе. Кормчий рассмеялся, но Мурроу шикнул на него, так что повисла тишина, лишь ветер завывал в снастях.
— За свою службу он получал каждый день кусок хлеба и чашу мёда, — продолжал Воронья Кость неторопливо, словно вздымающиеся волны. — Воин съедал хлеб, а мед выливал в кувшин и закупоривал его, чтобы можно было носить сосуд с собой, а мёд не украли. Он задумал наполнить кувшин, потому что знал, что мёд можно выгодно продать на рынке.
— Что ж, этот человек настоящий торговец, — заявил Хоскульд с усмешкой, но взгляды слушателей заставили его умолкнуть.
— Я продам свой мёд и выручу золото, на которое куплю десять овец, у которых появятся ягнята, и к концу года у меня будет уже двадцать овец, — продолжал Воронья Кость. Слова лились из него словно густое лакомство из того кувшина.
— Овец будет все больше, и через четыре года я стану владельцем четырехсот овец. Тогда я куплю корову и быка, и ещё кусок земли. Корова будет приносить телят, и давать молоко, а на быке я буду пахать свою землю. Через пять лет поголовье моего скота многократно увеличится, и я разбогатею. Тогда я построю добротную усадьбу, куплю трэллей