Мисс Петтигрю села, налила кофе себе и мисс Лафосс и принялась ждать. Чудесное чувство уверенности не покидало ее. Фил уже завершил трапезу. Наконец мисс Петтигрю заговорила, наклонившись слегка вперед, с легкой, обаятельной полуулыбкой:
– Молодой человек, я женщина занятая, и нам с мисс Лафосс необходимо обсудить разнообразные обстоятельства. Смею ли я надеяться, что вы не сочтете меня излишне негостеприимной, если я попрошу вас оставить нас наедине?
– Какие еще обстоятельства?
Мисс Петтигрю приняла бой.
– Ну, – сказала она негромко, но решительно. – Определенные детали… женского туалета…
– А, это. Это я знаю.
– Возможно, понаслышке, – сказала мисс Петтигрю голосом, полным достоинства. – В то время как мы собираемся устроить примерку.
– Вот и повод узнать поближе.
– Вам угодно шутить, – строго заметила мисс Петтигрю.
– Ну, ладно уж, – сдался Фил. – Подожду в спальне.
Мисс Петтигрю, слегка позабавленная, покачала головой.
– Как пожелаете… Сомневаюсь, впрочем, что час, проведенный в холодной спальне, вас обрадует.
– Нельзя же столько времени обсуждать нижнее белье!
– Существуют и другие подробности.
– И что же, мне и послушать нельзя?
– Определенно нет, – отрезала мисс Петтигрю.
– Почему вдруг? Опасаетесь за мою нравственность?
Мисс Петтигрю поднялась со стула и оскорбленно выпрямилась.
– Молодой человек, – сказала она, – я – дочь священника.
– Ну окей, окей. Сдаюсь. Придется уматывать.
«Вот так второсортная американская кинопродукция способствует засорению языка», – строго подумала мисс Петтигрю.
Она сама подала ему пальто. Все это время на лице мисс Лафосс сохранялось выражение легкой отстраненности, как будто ей было все равно, уйдет он или останется, и она просто не хотела вступать в пререкания со строгой матроной. А один раз, думая, что мисс Петтигрю не видит, она даже подмигнула ему. Мисс Петтигрю видела прекрасно, и ее новообретенная вольнодумная половина вполне оценила этот тонкий штрих, так удачно вписавшийся в общую картину их заговора.
– Что ж, до встречи, детка, – сказал Фил. – До скорой встречи.
Он обнял мисс Лафосс и поцеловал ее, словно ему не было никакого дела, наблюдает ли за ними мисс Петтигрю или нет. Вернее, ему действительно не было никакого дела. Мисс Петтигрю нашарила стул и присела. Ее прежней, целомудренной половине приходилось нелегко.
«Целоваться… В моем присутствии. Да еще… столь страстно. Просто распущенность».
Но ее женское сердце предательски наслаждалось выражением неприкрытого удовольствия, написанного на лице мисс Лафосс. И несмотря на явно опьяняющее действие, вызванное ответной страстью мисс Лафосс, Фил тем не менее не забыл, с неизменной вежливостью, попрощаться и с ней тоже.