– Не плачь, дитя, я не отниму у тебя жениха, – сказала, наконец, императрица. – Напротив! Ты сказала, что у тебя нет матери, так я буду твоей матерью…
Девушка с рыданием припала головой к полу.
– О великая! – восторженно, но как бы про себя воскликнул Нарышкин. – Она единым словом покоряет сердца народов.
В глазах красавца лоцмана блеснула гордая радость. Он сделал было шаг вперед, но остановился, не зная, как вести себя: гордость вольного казака остановила его порыв… Он только нервно мял свою смушковую шапку с высоким красным верхом.
– Ты хорошо знаешь пороги? – спросила его императрица.
– Знаю, ваше императорське величество! – был смелый ответ.
– Это, государыня, первый лоцман по всему низовью Днепра: это общий о нем отзыв, – пояснил Безбородко.
– Так подними же свою невесту и подойдите ко мне, – сказала государыня красавцу казаку.
– Встань, Катрусю, – шепнул он.
Девушка приподнялась. Императрица приблизилась к ним и соединила их руки.
– Оставайтесь же вы женихом и невестою, – торжественно сказала она. – А тебя я все-таки возьму с собою, храбрый казак: ты проведешь меня только через пороги… А после я отпущу тебя к твоей невесте. Но знай, что на обратном пути я буду на твоей свадьбе, благословлю вас, и буду посаженой матерью твоей невесты… Слышишь, милая Катря?
– О великая, великая! – умиленно шептал Левушка.
А Храповицкий восторженно утирал потные лоб и щеки.
Глава шестая. Мимо разрушенного Запорожья
Из Кременчуга царская флотилия отплыла 3 мая, в жаркий, совершенно летний день. На императорской галере «Днепр» находился и новый лоцман, жених Катри, Панас Пиддубный.
На другой день по отплытии из Кременчуга, 4 мая, Храповицкий в своем «Дневнике» записал:
«Быв на галере, сказал, что беспрестанно потею».
– И я также… – это государыня.
«В тот же день, вышедши на берег в Бородаевке, приехал я в Херсон 9 числа с И. И. Шуваловым, Стрекаловым и Левашовым».
А 7 мая совершилось событие, о котором заговорила вся Европа и последствия которого до настоящего времени тяжко отзываются на государственной пояснице Австрии ввиду таких «прострелов» и «драхеншусов», как неистовства в австрийском рейхсрате немецких башибузуков Вольфа, Шеперера и других.
Событие это – свидание Екатерины с Иосифом II, австрийским и римским императором.
Русскую императрицу выехал приветствовать Иосиф под именем графа Фалькенштейна, и тут между ними предрешен был раздел Польши и бесповоротное (бесповоротное ли, полно?) снятие ее с карты Европы, как самостоятельного государства.
Но мы не намерены вступать здесь в область политических деяний «Семирамиды Севера» и будущей посаженной матери хорошенькой Катри.