— Вам следовало бы тоже быть в парламенте, — сказал Риера. — Рад познакомиться с вами, господин Мунира. В конце концов не так уж важно имя. Куда важнее, что вы делаете для своей страны. Взять хотя бы учителей. Без хороших учителей немыслимо существование страны. Учителя — истинные представители народа. А мы здесь — только исполнители. Вы из Илморога?
— Не совсем. Родом я из Лимуру.
— Ваш округ здесь представляет священнослужитель. Я хорошо его знаю. А вы тоже из Лимуру? — спросил он Карегу.
— Да. Но я преподаю в той же школе.
— Вы выглядите слишком молодо для учителя, — смеясь, сказал Ндери, а про себя подумал: «Тут надо держать ухо востро, почему это вдруг среди них только один коренной житель Илморога?» — В наши дни приятно встретить молодого человека такой профессии. Большинство предпочитают стать клерками — так называемыми белыми воротничками, — а сами строчки на машинке напечатать не умеют.
— Я не согласен с вами, сэр, — ответил Карега, вспомнив, как он обивал пороги контор. — Я уверен, что большинство выпускников высших школ согласились бы на любую работу, если бы им платили приличное жалованье.
«Прав я был: с ними надо поосторожней», — подумал Риера, запальчивость Кареги не осталась им незамеченной. Как всякий политик, он знал, что не бывает противников, не заслуживающих внимания, как не бывает мелочей, которыми можно пренебречь — если только не делаешь это намеренно.
— Совершенно с вами согласен. Безработица — наболевшая проблема в нашей стране. Но то же самое происходит во всем мире. Мы читаем в газетах о миллионах людей — даже в Англии и Америке, — которые остались без работы и вынуждены жить на подаяние. Всему виной демографический взрыв. Единственное спасение — контроль над рождаемостью.
— И снова позвольте мне не согласиться с вами. Не кажется ли вам, что контроль над рождаемостью — это попытка западных держав ограничить рост нашего населения? Великобритания — крошечный остров, однако на нем проживают пятьдесят миллионов человек, так почему бы тамошнему правительству не ограничить прирост населения? Как-никак Китаю все же удается прокормить и одеть свои сотни миллионов.
«Как странно, он говорит точно то же, что говорил когда-то я», — подумал Риера; он увидел частицу самого себя в этом серьезном юноше.
— Да, но какой ценой это удается Китаю? Отсутствие свободы личности… свободы печати… свободы совести, свободы собраний, и все одеты в эту унылую униформу. Пожелали бы вы такого своей стране? Знаете, когда я был молод, мне казалось, что мировые проблемы можно решить, выдвинув лозунг. Но когда я постарел, я научился быть более реалистичным, смотреть фактам в глаза. И мы, черные, должны научиться не отворачиваться от правды, какой бы жестокой она ни была, даже если для этого надо пересмотреть столь дорогие нашему сердцу теории. Возьмем хотя бы ту же проблему народонаселения…