Их автобус подъехал к зданию почты в Руваини только около шести вечера, и пассажиры забеспокоились, кто-то предложил даже отменить поездку, но все зашикали на него и заставили замолчать: лучше поздно, чем никогда. Даже ночное чаепитие при таких обстоятельствах будет настоящим праздником! Сопровождавший их чиновник торжественно заверил, что все будет в порядке.
Последовавшая вслед за тем неожиданность была самым болезненным из всего, что пришлось пережить Мунире после исключения из Сирианы. Через какие-то банановые плантации их завезли за Гатунду, где оказалась еще одна группа, которая ждала чего-то в торжественном молчании. «Чаепитие или похороны?» — подумал он, но не решился сказать это вслух, подавленный мрачностью обстановки. Он огляделся: сопровождавший их чиновник куда-то исчез, Потом им приказали выстроиться в две очереди — мужчины в одну, женщины в другую. Какой-то учитель спросил: это и есть чаепитие, на которое нас пригласили? Кто-то тут же стукнул его пангой плашмя; откуда появился этот стран? порядка и куда он исчез, непонятно. Как и многое другое: скажем, какое отношение имеет все это к Мзиге, где сопровождавший их чиновник? Стало темно, в хижине горел тусклый свет, в нее группами человек по десять заходили люди. Что же это творится? Сердце Муниры тревожно стучало. И вот настала его очередь…
Около полуночи, возвращаясь домой, Мунира слышал, как рядом плачет Джулия. Он чувствовал, что она снова отдаляется от него, что она готова бросить ему в лицо обвинение в предательстве; но где он мог найти слова, которые объяснили бы ей все, если он и сам не имел ни малейшего представления о том, что их ожидает? Он был голоден, ему хотелось пить. По всему автобусу люди перешептывались, они поняли наконец, что стали жертвой обмана, что их вынудили принять участие в церемонии, невозможной в их стране в эти годы, а главное, совершенно несовместимой с надеждами людей поколения Ухуру. Как смогут теперь они, учителя, смотреть в глаза ученикам и утверждать, что Кения — одно целое?
Только позже Мунира узнал, что некое важное лицо, стоящее у власти, с молчаливого одобрения многих очень важных лиц вроде Ндери и даже представителей других национальных общин было инициатором «чаепития в Гатунду». Но и это нисколько не примирило его с тем, что им пришлось вынести.
Дома Джулия подняла на него глаза и сказала:
— Какой же ты мужчина, если даже не решился предупредить жену!
Первый раз в жизни Мунира ощутил потребность поговорить с отцом по-мужски, с глазу на глаз. Отца он видел теперь в новом и довольно благоприятном свете. В девяностых годах прошлого века отец восстал против своего отца и поступил в миссию. В 1952 году он отказался примкнуть к движению «мау-мау» и остался ярым приверженцем церкви. Он даже отважился читать проповеди против движения. В отместку борцы за независимость взломали его коровник и угнали коров. Затем перешли к угрозам и отрезали ему левое ухо. Он и в самом деле перестал проповедовать против движения, но не утратил веры и не отказался от позиции, которую занимал. Да, решил Мунира, он поговорит с отцом как мужчина с мужчиной, с глазу на глаз, узнает, в чем секрет его успеха.