— Похоже кто-то из сапфиров — создателей очень любил купаться, — пошутила я, вызвав очередной смешок у мужчины.
Шар погружался всё ниже и глубже, пока толща воды не перестала пропускать солнечный свет. Тогда включились прожектора на дне шара, освещая темноту вокруг. На свет начали стекаться различные чудо-юдины разнообразных мастей и окрасов. Сначала проплыла рыба похожая на огромный старый ботинок, потом другая, как старая рваная тряпка. И та, и другая будто разглядывали нас своими белыми, ничего не видящими глазами. Вокруг шара вилось множество мелких рыбёшек, похожих на стайки мошкары перед лампочкой. Свет от батискафа играл на их чешуе, отражаясь фиолетовыми, серебристыми, золотистыми и красными оттенками. Зрелище настолько завораживало, что я непроизвольно открыла рот. Но и это было не всё. Примерно через пятнадцать минут погружения мы почувствовали лёгкий толчок и остановились. Шар замер и, вдруг, все световые огни внутри и снаружи погасли. Что-то сломалось! Я схватилась за Кауса от страха и услышала лёгкий смех.
— Смотри! — он шепнул мне на ушко.
С каждой минутой темнота вокруг нас теряла насыщенность, постепенно исчезая. Подводные скалы, среди которых мы остановились, внезапно расцвели множественными огоньками, настолько яркими, что тьма вокруг нас сменилась на романтичное и нежное освещение озаряя весь ресторан.
— Ох… — это было всё, на что я оказалась способна, когда увидела неземную красоту. Вот это сюрприз! Глубоко под водой, на дне, в окружении рыб и подводных софитов. — Что это?
— Водоросли Бетельгейзе.
— Ты хочешь сказать, что всё океаническое дно светится как…как новогодняя ёлка огоньками?
— Пожалуй так, если тебе нравится такое сравнение.
Каус мягко шептал мне на ухо, мягко лаская своим тембром и вызывая лёгкие покалывания в руках и ногах. Если это так будет дальше продолжаться, я ведь останусь голодной!
— А чем кормят в этом ресторанчике на дне моря?
— Сейчас мы это узнаем, — улыбнулся Каус и подхватил меня на руки, чтобы в следующую минуту усадить прямо на стол.
Мне повезло, что под попой не оказалось никакого салата или, что могло быть гораздо хуже, торта. И пока я размышляла о том, откуда на заполненном столе место для моей пятой точки, почувствовала носом аппетитный и тонкий аромат.
— Что это? — я сделала попытку рассмотреть в лёгком полумраке еду, которую так настойчиво от меня прятали.
— Ротик открой, — ласково приказал Каус, вклиниваясь между моих бёдер. — Расскажешь мне, что это на вкус.
И не дав отстраниться ни на сантиметр, запихал в меня этот вкуснопахнущий кусочек, похожий на … рыбу.