Всегда в этот праздник, она вспоминала один случай, полный разочарования, произошедший с ней в детстве после рождества. Когда они снимали украшения, делая дом всё более мрачным и угрюмым. Ведь всё, что было до этого, что радовало детей, уже не имело никакого значения и было уничтожено, убрано, забыто. Тем не менее, когда Новый год приближался, Мия доставала обрывки мишуры из-под своей старой, согнутой кровати и надеялась на светлое будущее.
— Мия, Мия, эй.
Вздрогнув, она вернулась к действительности, повернув голову к своей подруге и доверенному лицу, Терезе, которая работала главным визажистом. В руках у неё была крошечная кисть для макияжа, покрытая снежной трухой.
— Хочу добавить пару штрихов на случай, если они захотят вставить эту часть в репортаж во второй половине дня.
— Хорошо, — ответила Мия, улыбаясь. Она поправила свои длинные каштановые волосы.
— И прекрати играть с волосами! — произнесла Тереза, передразнивая её. Она начала делать макияж Мие, напевая что-то про себя.
Девушки познакомились два года назад, когда Миа начала работать в студии. Тереза была старше её на два года. Уверенная, опытная, она, сама зарабатывала себе на жизнь.
— В этой студии работают преимущественно мужчины. «Ты должна знать, как себя вести», — сказала она однажды Мие. — «Это может занять много времени, но если быть решительной и хорошенько потрудиться, то ты можешь от этих сырых историй перейти к реальной журналистике. Как ты и хотела».
Миа же не была так уверена. Ей казалось, что, сколько бы времени она ни выступала, сколько бы своего свободного времени ни тратила в отделе новостей, никто её не заметит. Она была симпатичной ведущей и давала второсортные репортажи: рождественские декорации в апреле, белки, одетые в свитера…
На миг Тереза замерла, её взгляд устремился от лица Мии в направлении коридора.
— Смотри, снег пошёл. — Она указала на окно. Было видно, как с неба падали белые снежинки.
— И 10 апреля, не раньше, — прошептала Мия, качая головой. — У нас когда-нибудь будет нормальное тёплое лето?
Тереза рассмеялась:
— Ты живёшь в Портленде достаточно долго, чтобы понять, что никогда.
Мия хихикнула. Её глаза скользили от Терезы, которая копошилась в косметичке, к суматохе съёмочной группы. Она нахмурилась.
— Что происходит?
Тереза повернула голову, испуская лёгкий, едва слышимый вздох. Ей пришлось встать на носочки, чтобы увидеть всю картину происходящего.
— Он вернулся, — прошептала она. — Джеймс.
Мия не могла не закатить глаза. Джеймс Шанс. Имя, как у Оливера Твиста или Усэйна Болта. По-видимому, именно за такими людьми стоит будущее. А этот человек, безусловно, сделал карьеру; Джеймс Шанс был миллиардером и ТВ-магнатом, генеральным директором и владельцем СНО-Ньюс и агентством своей матери Шанс-Медиа. Всё это в возрасте 30 лет. Мия не понимала, как он достиг столь многого за такое малое количество времени. Но, когда он приходил в свой офис, она видела одержимость работой в его глазах. И, конечно, она заметила ещё кое-что. Девушка чувствовала, как её тянет к нему каждый раз, когда он входит в кабинет.