Кай знал дотторе Бартолини, нотариуса в Монтеварки, очень хорошо, поскольку совершал все свои сделки с недвижимостью через него. Он несколько раз переговорил с Бартолини по телефону, попросил составить договор купли-продажи и обсудил с Анной каждую мелочь. Анна была ему благодарна. Но полях своей копии она делала пометки для себя, хотя была полностью уверена, что все правильно. Она абсолютно доверяла как Каю, так и Энрико.
Энрико отказался от предварительного прочтения договора.
— Недоверие — плохая основа для ведения дел, — сказал он. — Если бы я считал, что меня обманывают, то не жил бы в этой стране.
— Фиамма хитрая, — ответил Кай. — Она приказала изменить пару деталей, и я хотел бы объяснить их вам.
— Я и так все узнаю, когда нотариус будет читать договор, — остановил его Энрико. — У меня есть дела поважнее, чем заниматься этим. Я бы урегулировал все просто с помощью рукопожатия.
«Он действительно не от мира сего, чокнутый», — в очередной раз подумал Кай, потому что точно знал, что Энрико при чтении договора в лучшем случае поймет половину, а учитывая, что Бартолини еще и шепелявит, скорее всего, не поймет ни единого слова.
Оба нотариальных заверения состоялись в тот же день, непосредственно друг за другом. На Анне было легкое летнее платье в бело-розовых цветах, которое соответствовало ее настроению. Так легко и счастливо она не чувствовала себя со времени исчезновения Феликса. В ее сумочке лежал заверенный банком чек на сумму сто восемьдесят тысяч евро. Энрико настоял на том, чтобы снизить цену на двадцать тысяч евро. На Энрико были черные вельветовые брюки и рубашка цвета баклажана. Его вымытые волосы слегка вились на затылке. Говорил он немного, в основном улыбался и молча протягивал руку присутствующим.
«Он похож на итальянца, — подумала Анна, — при случае надо расспросить его о родителях. Не может быть, чтобы в его жилах не текло ни капли римской или неаполитанской крови».
В договоре купли-продажи стояла сумма в шестьдесят тысяч евро, что позволяло сэкономить расходы на нотариуса и оплату налогов.
— В этом нет ничего особенного, в Италии везде так делают, — успокоил Кай Анну. — Причем совершенно открыто, прямо на глазах у нотариуса.
От этого Анне стало и страшно, и весело одновременно.
— Dunque…
Бартолини широко улыбнулся, проницательно посмотрел на присутствующих поверх очков и начал читать. Каждое второе предложение подвергалось его комментарию, каждое замечание начиналось с «dunque», что значило «итак» и явно было его любимым словом. Анна не понимала ничего. Во время чтения и пояснений, что заняло добрых полчаса, она предавалась своим мечтам и ждала момента, когда Валле Короната наконец-то станет принадлежать ей.