Карла покачала головой:
— Нет. Слава богу, никогда! Но я знаю, что были ограблены несколько домов, расположенных далеко друг от друга. И всегда это были junkies[56]. Они искали деньги, а потом прихватили еще пару бутылок вина и смылись. К счастью, нас такое не коснулось. Энрико всегда говорил, что Валле Коронату никто не найдет, что она расположена в укромном месте. Но он, похоже, ошибся.
«Я не ошибаюсь, — подумал Энрико, — я никогда не ошибаюсь».
Котенок прыгнул к Энрико на колени. Он нежно погладил его и ссадил на землю. Котенок сразу же опять прыгнул к нему на колени, и Энрико оставил его там, продолжая гладить.
— Если хотите, Анна, Карла и я можем ночевать в Валле Коронате. До тех пор, пока вы не перестанете бояться. Или пока не узнаете, что там произошло.
— Не нужно. Я сегодня ночью останусь у Анны. А если она захочет, то и в следующие дни. — Каю было все равно, что подумают Энрико и Карла.
— Вообще-то многие дети выглядят так же, как Феликс. Может быть, его с кем-то перепутали?
— Может быть, может быть, может быть…
Анна встала. Ее лицо все еще горело. Она взяла бокал с вином и выпила его одним махом.
— Может быть, кто-то по ошибке убил моего Феликса. Может быть, это должен был быть кто-то другой, но погиб Феликс. Пожалуйста, Кай, отвези меня домой. У меня так болит голова, что, кажется, она скоро лопнет.
Кай встал и крепко обнял Анну, чтобы поддержать ее.
— Спасибо за все, — сказал он Энрико и Карле. — Мы еще заедем к вам.
И они медленно пошли к машине.
— Она слишком придирчива, — негромко сказал Энрико Карле, когда Кая и Анны уже не было видно. — Но это и понятно. Она должна сначала привыкнуть к тишине, одиночеству, темноте, к этой совершенно иной жизни на природе. В такой ситуации люди иногда видят вещи, которых не существует, и придумывают то, чего нет в действительности.
— Но фотография-то точно исчезла! Это-то она не выдумала! — Карла не понимала, почему Энрико говорит такое.
— Ты откуда знаешь? Ты была при этом? Анна сейчас находится в чрезвычайных обстоятельствах. Валле Короната — это что-то вроде граничного опыта. А матери иногда творят странные вещи, если им пришлось пережить такую болезненную потерю. Может, она сама сняла со стены фотографию и уничтожила ее, потому что хотела покончить с этой историей. Потому что не хотела больше ежедневно помнить о Феликсе. Потому что она здесь, чтобы начать новую жизнь. Ты это знаешь?
— А разбитое стекло? А кровь на земле? Если бы она захотела избавиться от фотографии, она бы ее выбросила. И все. Для этого ей не пришлось бы ломать собственный дом. Эта теория не годится. Подожди!