— Спасибо, Тили, очень мило с твоей стороны, — ответила Мартина, — но я рада, что у меня есть причина прокатиться. Это так здорово! О такой машине я всегда мечтала. Она едет просто чудесно, и теперь у меня вообще не будет проблем с покупками. Никогда не думала, что родители сделают мне такой великолепный подарок!
— А почему бы и нет? — улыбнулась Тили. — Другие получают автомобили к окончанию школы, а ты — в двадцать один год. Так сказать, к старту в жизнь.
У Тили был такой приятный, ласковый голос. Она была на два года старше матери Мартины, но выглядела намного моложе. «Может, из-за прически, — подумала Мартина, — она ей так идет!»
Она повернула голову, чтобы посмотреть на тетю, и не увидела большого камня, который летел прямо на них и в этот миг с грохотом пробил лобовое стекло.
У Мартины вырвало руль из рук, машину начало заносить. Она отчаянно затормозила. Машина ударилась о левое ограждение, от удара ее снова отбросило на правую сторону и вынесло в кювет, где она и остановилась. Голова тети Тили превратилась в кашеобразную кровавую массу, на которой больше невозможно было рассмотреть лицо. Огромный камень лежал на сиденье. Мартина Бергман упала на руль и потеряла сознание.
Все трое как загипнотизированные смотрели с моста вниз.
— Охренеть, — сказал Торстен, — в одну мы попали.
— Давай смываться, — сказал Альфред.
— Чего ради? — Торстен вообще никуда не торопился. — Я хочу сначала посмотреть, что они будут делать. Если мы сразу слиняем, то ничего не увидим.
— Но нас поймают, если мы останемся здесь, наверху! — Альфреда охватил страх.
— Во, сначала ты бросаешь камень, лепишь из себя центрового, а потом сразу поджимаешь хвост? Что за фигня? — Торстен с интересом наблюдал, как на месте аварии остановился еще один автомобиль. — Ага, наконец-то началось. В «жуке» сидят два чувака. Одному ты вмазал прямо в хлебало. Классно, Фредди!
Альфред не знал, что делать. Он больше не хотел ничего, только бы удрать отсюда подальше.
— Ты что, не соображаешь, Торстен? Надо уносить ноги!
— А с чего? — отмахнулся Торстен. — Пусть сначала докажут, что это были мы. А смотреть никому не запрещается.
Внезапно Берни согнулся, его начало рвать. Когда он наконец поднял голову, лицо у него было зеленое:
— Я в этом сраном дерьме не участвую. Все, я смываюсь.
Он не столько говорил, сколько хрипел. Затем повернулся и собрался было бежать, но Торстен оказался проворнее и схватил его за куртку.
— Ты что несешь, засранец? Мы организовали это представление, значит, мы его и посмотрим. Или ты хочешь на своей шкуре попробовать, как это — лететь с моста?